– Немного помолчав, она добавила: – И ведь ты молчал, пока я не завела этот разговор…
– Сабрина, клянусь, я давно хотел все тебе рассказать. Поверь, я был очень рад, что Анна Холт исчезла. Я даже молился об этом, если хочешь знать. Хотя я не могу с уверенностью утверждать, что она до сих пор жива. Увы, я ничего не знаю о ее дальнейшей судьбе.
– Знаешь, Рис, я всю жизнь мечтала о том, чтобы узнать, где мои сестры и мать. Мне было так одиноко в детстве… О Боже, Рис… – Она в волнении умолкла. – Ведь в ту ночь, когда я показала тебе портрет моей матери… ты, как ни в чем не бывало, предавался со мной любви.
Рис понимал, что ему нет прощения. Снова потупившись, он пробормотал:
– Но, Сабрина, ведь ты тогда была совсем ребенком. К тому же о тебе ведь заботились. Добрейший мистер Фэрли любил тебя как родную дочь. Дорогая, представь себя на моем месте, умоляю, не суди меня поспешно.
– Не судить тебя? – переспросила она, глядя ни мужа с удивлением. Потом вдруг рассмеялась. – Рис ты погубил мою семью. И если бы я случайно не узнала об этом, то ты, по всей видимости, никогда бы мне ни чего не сказал.
Муж молчал, и она продолжала:
– Представляешь, я могла бы прожить с тобой всю жизнь – и так бы ничего не узнала. Даже не догадывалась, что ты за человек. Я ничего бы о тебе не знала…
Рис в раздражении передернул плечами.
– А теперь ты все знаешь, не так ли? И что же я за человек? Ответь, не стесняйся. Говори же, дорогая женушка. Так вот, ты прекрасно знаешь, какой я на самом деле. Вернее, догадывалась об этом с самого начала, еще, когда в первый раз целовалась со мной. Но каждый раз ты обо всем забывала в моих объятиях, хотя ты, повторяю, догадывалась, с кем имеешь дело.
Сабрина вздрогнула. Лицо ее побелело как полотно. Судорожно сглотнув, она прошептала:
– А ты когда-нибудь думал о моей матери, Рис? Ты когда-нибудь думал о трех маленьких девочках?
– Я думал обо всех вас, Сабрина. Порой я так мучился – днями не находил себе покоя, думая о судьбе трех девочек, оставшихся без матери. Но я также думал и о том, что и моя мать и моя сестра должны выжить. Признаюсь, я радовался, когда у них появился шанс…
– Но ведь они все же умерли, разве не так? Он едва заметно кивнул.
– Да, увы. Случилось то, что случилось. И возможно, их смерть стала той ценой, которую ты, Рис, заплатил за то, что принес в жертву меня и моих сестер.
Он смотрел на жену в полной растерянности.
– Сабрина, пожалуйста, выслушай меня…
– Не желаю тебя слушать! – воскликнула она, гневно сверкая глазами. – Осмотрись, Рис, осмотрись! Ты живешь в роскоши, и это добыто ценой предательства! Из-за тебя я потеряла своих близких, потеряла мать и сестер. Зато тебя теперь окружают красивые и дорогие вещи.
– Но, Сабрина…
Она вскинула руку, как бы заставляя его замолчать.
– Между нами все кончено, Рис. С этого момента у тебя остается только одно – это твое богатство.
Она повернулась к двери, намереваясь выбежать из кабинета, но он ухватил ее за руку.
– Сабрина, пожалуйста, не уходи. Только не уходи. Она пристально посмотрела на него, и он увидел в ее глазах и страсть, и гнев, и сочувствие. Но все эти чувства лишь промелькнули в ее глазах, тотчас же смешавшись с ледяным презрением; такого презрения во взгляде Рису еще никогда не доводилось видеть…
– Отпусти мою руку, – процедила она сквозь зубы. Рис медленно разжал пальцы и отступил на шаг. Он нисколько не сомневался в том, что это их последний с Сабриной разговор. Да, было совершенно очевидно, что она намерена расстаться с ним навсегда.
В следующее мгновение она резко развернулась и стремительно вышла из кабинета. Возможно, с ее стороны это был опрометчивый поступок, но в любом случае было ясно, что теперь уже не оставалось надежд на примирение.
Да, в ее уходе чувствовалась окончательная и неумолимая решимость.
Глава 24
Покинув кабинет Риса, Сабрина быстро прошла по коридору и спустилась вниз по мраморной лестнице. Выбежав во двор, она бросилась к конюшням. Вышедший ей навстречу грум уставился на нее в недоумении.
С трудом, переведя дух, Сабрина распорядилась:
– Оседлайте мою лошадь, мистер Крой.
Грум таращился на нее, не произнося ни слова. Стараясь успокоиться, Сабрина повторила:
– Оседлайте мою лошадь, мистер Крой. Лучше – мужское седло. И побыстрее, пожалуйста.
На сей раз, Сабрина не просила, а отдавала приказания, то есть вела себя как настоящая графиня – наконец-то она вошла в роль жены лорда Роудена. Она нисколько не сомневалась в том, что сумеет добраться до Лондона. Ни в одной из придорожных гостиниц, конечно же, не откажут в услугах графине Роуден, если таковые ей потребуются. А гостиницы непременно должны встретиться ей на дороге – словоохотливая Мэри сообщила ей об одной из них.
Когда Крой наконец-то оседлал лошадь, Сабрина, вскочив в седло, строго посмотрела на грума и проговорила:
– И не вздумайте следовать за мной.
С этими словами она пустила лошадь в галоп.
Прошел час? Или, может быть, два?
Рис по-прежнему стоял посреди кабинета, глядя на дверь, за которой исчезла Сабрина. Он не знал, что ему делать, не знал, что следует предпринимать в таких обстоятельствах. Но Рис отказывался верить в свое поражение. Он никогда не мирился с поражениями – даже когда согласился на мерзкий и роковой поступок, много лет назад. Тогда ему казалось, он каким-нибудь образом сумеет с честью из всего этого выбраться…
Внезапно дверь отворилась, и на пороге возникла миссис Бейли. Экономка склонилась в почтительном поклоне, затем медленно выпрямилась и проговорила:
– Прошу прощения, милорд, но леди Роуден не сообщила на кухне, какие блюда следует подать сегодня к обеду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85