К счастью, Александр был прижат к стенке бочки, иначе он упал бы от невероятных ощущений, от пульсирующего тепла и желания, столь сильного, что оно вызывало боль. Его жезл стал предательски подергиваться, а бедра подниматься навстречу ее прикосновениям почти что против его воли. Ощущения становились острее, когда Элизабет касалась его сзади и ее мягкие груди вжимались ему в спину над краем бочки, двигаясь по его спине с каждым ее движением, когда она протягивала руку за чем-либо или ласкала его жезл.
Это было уже чересчур.
Даже самые выдержанные мужчины не смогли бы справиться с подобным искушением. Александр к таковым никогда не относился.
Испытывая неодолимое желание, Александр повернулся к Элизабет и протянул руку. Вода упала каплями на край бочки и на Элизабет, когда он привлек ее к себе и запечатлел на ее губах жгучий поцелуй. От неожиданности Элизабет отвела руки. Ее удивленный возглас перешел в стон, вырвавшийся, когда она ответила на его поцелуй. Поначалу этот стон был мягким, затем столь страстным, что мог бы посоперничать с его собственным. Она запустила пальцы в его волосы и привлекла к себе. Александр обхватил ее талию, продолжая жадно целовать. Ему нужно было только передвинуться на коленях, чтобы снова обрести равновесие.
– Что ты делаешь? – выдохнула она, отпрянув.
На ее лице было видно замешательство, но Александр снова поцеловал ее и еще крепче прижал к себе…
Одним движением Александр подхватил ее на руки и перебросил через край бочки, чтобы опустить прямо на себя. Во все стороны полетели брызги.
Пораженная, Элизабет на мгновение застыла. Она не могла сдвинуться ни вправо, ни влево, ни вперед, ни назад из-за его жезла и из-за того, что он обхватил ее ногами.
Платье на Элизабет вздулось после быстрого погружения подобно шарам, но потом медленно начало опадать, пропитываясь водой. Руки ее лежали на его плечах, а напряженная спина была выпрямлена. Пока Александр молча смотрел на нее, ей на лоб соскользнула капля, которая прокатилась по носу, остановилась на кончике и шлепнулась в воду.
Это рассмешило Элизабет. Она не могла сдержать смех и расхохоталась, когда Александр лукаво произнес:
– Ну, ты же говорила, что не возражаешь, если платье промокнет, не так ли?
– Ты неисправим, Роберт Кинкейд, – смогла она наконец выдавить из себя.
Ему повезло, решил Александр, что она оказалась столь веселой. Потому что ему не составило труда скрыть, как неприятно слышать имя, под которым он скрывается, но это чувство укололо его не менее сильно, чем раньше. Боже, он же собирался забыть всю эту путаницу и просто заняться с ней любовью. Он хотел, чтобы во всем мире остались лишь они двое и чтобы объединяющее их чувство стало для них главным, невзирая ни на что.
Элизабет перестала смеяться и прижалась губами к его губам. Александр закрыл глаза, удивленный тем, как много ощущений дает ему столь простой жест. Эта ласка была нежной, когда он открыл глаза и увидел блеск во взгляде ее серых глаз.
– Ты нетерпелив, – продолжала Элизабет. – Ведь мы можем довольно удобно устроиться в нашей кровати, как только будет закончено омовение. – Она улыбнулась.
– Но я хотел, чтобы ты тоже была мокрой.
Она слегка раскрыла рот, поскольку Александр не мог удержаться, чтобы не провести рукой вверх по ее ноге в теплой воде и не проделать дальнейший путь под ее юбками, чтобы коснуться шелковистого бедра.
Его пальцы дошли до верхней части ноги. Как обычно, она не носила под платьем ничего, кроме сорочки и чулок, и потому ничто не мешало его руке сразу дойти до нежной плоти. Александр провел пальцами вдоль этих нежных складок. Она сдавленно вскрикнула, и Александр судорожно сглотнул.
Да, промокла она насквозь. Скользкое свидетельство роста ее желания вместе с исходившим от нее теплом, ощутимым даже в теплой бочке, почти что заставило его снова застонать.
Руки Элизабет с силой сжимали его плечи, когда он снова и снова проводил рукой по этой шелковистой дорожке. Александр погружал в нее кончики двух пальцев, и вскоре она начала двигаться, поощряя его.
– Иди ко мне, Элизабет, – прошептал он, продолжая работать руками и упиваясь написанным на ее лице желанием. Элизабет отдалась этой восхитительной, но необычной форме любовной игры с полным самозабвением. – Я хочу чувствовать, как ты сокращаешься вокруг моих пальцев, и знать, что ты испытываешь невыразимое наслаждение. Наслаждение, которое могу тебе дать только я. – Он встретил ее взгляд.
Выражение ее лица в моменты, когда он поглаживал ее, довело его почти до экстаза.
«Дыши, – напомнил он себе. – Дыши глубже».
Элизабет тоже начала хватать ртом воздух, когда почувствовала, что готова взлететь на вершину блаженства. Он наклонил голову, взял в губы ее сосок, выделявшийся под намокшей и почти прозрачной тканью корсажа, и начал покусывать и посасывать его. Элизабет была почти у самого пика.
Через несколько мгновений она, тихо вскрикнув, дернулась в его руке. Он почувствовал, как напряглись ее бедра и как по ее телу начали пробегать восхитительные, пульсирующие волны наслаждения. Боже, как она великолепна с запрокинутой головой, с опускающимися каскадом к воде золотыми волосами и с лицом, полным сладостной агонии блаженства.
– Милорд! Миледи!
Крики донеслись из коридора. Александр замер и издал стон разочарования почти одновременно с Элизабет. Надо же прервать такой великолепный момент! Шли бы они все в преисподнюю!
– Что там? – не сразу смог выдавить Александр.
Ему удалось придать голосу властные нотки, но получилось неубедительно, поскольку он немного сместился, пытаясь найти удобное положение, которому бы не мешал его горячий жезл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83