Более того, как раз сейчас все идет самым удивительным образом. Я уже сообщала тебе об интересе Гидеона Фоллсуорти к Джине. Он со дня на день попросит ее руки, и, пожалуй, без приданого. Девочка вскружила ему голову!
— Да, да, я все о нем знаю, — нетерпеливо взмахнул рукой сэр Альфред. — К сожалению, наше финансовое положение ухудшилось. Мои вложения в торговое судно не принесли дохода, расходы возросли, и срочно нужны деньги. Нет ли у тебя на примете женишка побогаче? Не лучше ли отказать этому Фоллсуорти?
Леди Ханскомб возмутила столь откровенная жадность, однако она подавила негодование.
— Вряд ли это возможно. Наша девочка и Гидеон любят друг друга; это все знают, и другие женихи даже не смотрят на нее. А кроме того, — неохотно добавила она, — Джина скорее сбежит с возлюбленным, чем откажется от него.
— Что за девиц ты воспитала, милочка? — взорвался сэр Альфред. Как и все мужчины, не слишком щепетильные в вопросах личной нравственности, он желал, чтобы его дочери выросли порядочными. — Они скоро выйдут на панель.
— Прикусите язык, сэр! Речь идет о ваших дочерях! Джина не уличная девка, она просто знает, что ей нужно. Фоллсуорти — обаятельный молодой человек и обожает нашу девочку, поэтому она убедит его совершить побег, если это потребуется! Почему ты сразу не сказал, что тебе не нравится такая партия? Ведь сначала ты одобрил жениха, помнишь?
— Тогда я не находился в столь стесненном положении!
— Я надеялась, что деньги, оставшиеся Каролине от матери, сделают ее лакомым кусочком для женихов…
— Забудь об этом! — отрезал сэр Альфред.
— Только не говори, что ты их потратил! Ты не имел на эти деньги никакого права! Это преступление!
— Не спеши отправлять меня в тюрьму! — рявкнул муж. — Я вложил деньги в надежное по всем статьям предприятие, но управляющий сбежал вместе с фондами и компания разорилась. Я сам стал жертвой обмана. Никто не обвинит меня в том, что я вложил доверенную мне сумму. За это не отдают под суд.
Леди Ханскомб, хоть и не лишенная недостатков, была честной женщиной. Поступок супруга поверг ее в ужас. С трудом овладев собой, она холодно заметила:
— В таком случае остается лишь радоваться, что Каролина не подозревает о размере своего наследства. Полагаю, тебя обрадует то, что ты сейчас услышишь. Признаться, это пришлось как нельзя кстати. Я уже почти отчаялась подыскать жениха для нее, поскольку девочка очень робка и не проявляет ни к кому интереса. Но тут произошло нечто поразительное! К нашей скромнице проявил благосклонность лорд Рэдфорд! Вчера на балу у Элмаков он отдал ей явное предпочтение и пригласил на вальс. А сегодня с утра увез на прогулку в своем экипаже! У меня все это не укладывается в голове, однако факт остается фактом: барон всерьез увлечен ею.
— Лорд Рэдфорд? Да он содержит самых дорогих любовниц в Лондоне. Что его привлекло в этой девице? Там и взглянуть-то не на что!
— Пути любви загадочны и неисповедимы, — вздохнула леди Ханскомб. — Возможно, он хочет жениться на благовоспитанной юной леди, чтобы она родила ему сына и не мешала развлекаться как заблагорассудится. Каролина вполне подойдет лорду Рэдфорду. Она на редкость скромна и непритязательна, у барона с ней не возникнет никаких проблем.
— Что ж, продолжай воспитывать ее в том же духе! — бросил любящий муж и удалился в свой клуб.
Глава 4
По дороге в контору Челмсфорда и Мерлина у Ричарда Давенпорта сильно разболелась нога, но, поскольку в последнее время такое случалось довольно часто, он старался не замечать боли. Капитан ежедневно совершал долгие пешие прогулки, а в особо тяжелые дни, как сегодня, брал трость и отвлекался от неприятных ощущений тем, что насвистывал мелодии.
Привычка Ричарда насвистывать порой доводила его сослуживцев до бешенства. В отсутствие иных развлечений, как это нередко бывало во время войны на Пиренейском полуострове, все принимали эту манеру капитана Далтона за приглашение вступить в своеобразную игру и угадать, что он хочет сказать очередной мелодией. Не составляло особого труда смекнуть, почему при упоминании Лондона он насвистывал детскую песенку «Апельсинчики-лимончики», а когда кто-то сетовал на отсутствие приличных напитков, тотчас же исполнял мотивчик «Джон Ячменное Зерно».
Однако порой те или иные мелодии вызывали всеобщее недоумение, и тогда разгорались жаркие споры. Когда же у Ричарда спрашивали, почему он насвистывал «Джек, веселый морячок», он пожимал плечами и отвечал: «Сам не знаю».
Прошла неделя после разговора Ричарда с Джошуа Челмсфордом, а капитан еще не решил, стоит ли ему начинать новую жизнь, приняв титул графа. Стряпчий вновь пригласил капитана в контору, чтобы сообщить нечто новое о его отце. На сей раз посетителю был оказан более любезный прием. «Достойный пэра Англии», — усмехнулся капитан, отметив почтительность клерка.
Джошуа пожал Ричарду руку и бодро воскликнул:
— Здравствуй, голубчик! Сегодня ты выглядишь значительно лучше, чем в прошлый раз. Ну как, привыкаешь к своему неожиданному богатству?
— Здравствуйте, сэр. К сожалению, я до сих пор не представляю, что мне делать дальше.
— Не хочу тебя торопить, Ричард, но должен сообщить кое-какие подробности об управлении имением. Минул год, как умер твой отец, и в соответствии с завещанием управляющим формально пока являюсь я. В установленный срок — полтора года — мне следовало разыскать Джулиуса Давенпорта или его наследника. Покойный граф более семи лет не поддерживал отношений с твоим отцом и за это время Джулиус мог быть признан погибшим. В связи со смертью второго твоего дядюшки я рассказал графу о письмах, которые получал от твоего батюшки, в частности о том, где он уведомлял меня о твоем рождении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68