Последние дни она вообще не замечала времени, охваченная смутным ощущением счастья, и не задумывалась о том, долговечно ли оно. Сегодня глаза капитана были почему-то не золотистыми, а темно-зелеными, и он вообще на удивление похорошел. Чуть заметный шрам на левой щеке совсем не портил общего впечатления. Коснувшись его пальцем, Каролина тихо спросила:
— Как это случилось?
— Задело осколком шрапнели в Испании. Пустяк!
— Но попади осколок вам в глаз, вы бы уже так не говорили! Интересно, что такое война?
Ричард подвел девушку к скамье, на которой они всегда сидели, играя на фортепиано, взял гитару и стал настраивать ее.
— Трудный вопрос. Зачем вам это знать?
— Я хотела бы сочинить музыку о войне, но совсем ничего не знаю о ней. Ведь я начинающий композитор и раньше не помышляла заниматься сочинительством. Но раз уж теперь я решилась, мне надо побольше узнать о разных сторонах жизни, пусть даже по рассказам.
Ричард сел на скамейку и вытянул больную ногу.
— При таком ограниченном житейском опыте вы добились удивительных результатов. Ваши опусы поражают своей глубиной! Что ж, раз вы настаиваете, я попытаюсь объяснить вам, что такое война. Это нудная и тяжелая ежедневная работа, постоянно заставляющая быть начеку, терпеть лишения, испытывать страх перед пулями и другой, не менее сильный — покрыть себя позором. Вот этот-то страх и побуждает человека бросаться в атаку.
Произнося это, Ричард наигрывал на гитаре, что придавало его словам особую весомость. Каролина как бы воочию видела поле брани после кровопролитного боя, солдат, скошенных шрапнелью и пулями, слышала грохот пушек, отчаянные стоны раненых и умирающих. Она не заметила, как слезы побежали по ее щекам.
— Не знаю, как благодарить вас, — прошептала девушка, когда прозвучал последний аккорд. — Вы перенесли меня в неведомый мир.
Она хотела сказать, что Ричард позволил ей заглянуть себе в душу, но смутилась и, помолчав, предложила:
— Давайте споем! Мне кажется, у нас это хорошо получится.
Каролина не могла судить, как звучал их дуэт для постороннего уха, но ей он чрезвычайно понравился. Глубокий бархатный голос Ричарда чудесно гармонировал с ее чистым и нежным голосом. Молодые люди вновь убедились, что у них одинаковые музыкальные пристрастия: они любили старинные напевы Британских островов, современные итальянские мелодии, французские баллады. Под конец Ричард спел несколько задорных испанских романсов, восхитивших девушку.
Потом они медленно пошли к усадьбе Уайлдхейвен, подавленные тем, что им придется расстаться. День клонился к вечеру, и сердце подсказывало Каролине, что она в последний раз так свободно прогуливается с Ричардом. Отныне большая часть ее времени будет принадлежать лорду Рэдфорду. Интересно, огорчит ли это капитана? Пока ему явно доставляет удовольствие ее общество, однако он не выказывает никаких чувств.
Каролина отгоняла такие мысли, полагая, что успеет обдумать все позже. Пока же она наслаждалась свободой, а испанские ритмы все еще звучали в ее ушах.
Они вышли на цветочную поляну, залитую косыми лучами закатного солнца. Охваченная необъяснимым трепетом, девушка окинула ее задумчивым взглядом.
— В этом сказочном уголке, по-моему, танцуют гномы. Когда я прохожу мимо, мне хочется вступить в их хоровод.
— А почему бы и нет? Уверен, они не станут возражать! Порой вы напоминаете мне фею. Волшебные карлики обрадуются вам.
Она подняла на него глаза, сияющие счастьем, но тотчас же потупилась, вспомнив, что Ричард хромает. Угадав ее мысли, он тихо сказал:
— Увы, я свое оттанцевал. Вам придется танцевать за нас двоих. Смелее, Каролина!
Она тепло улыбнулась ему, зажмурилась, вскинула руки и потянулась к солнцу, как бы впитывая в себя запах свежей зелени, пение птиц и ласковое прикосновение ветерка. Щеки девушки раскраснелись, тонкая ткань платья развевалась, словно нежные лепестки розы.
Ее жизнь всегда была проникнута музыкой, подобно течению мощной реки; музыка обволакивала девушку, и в мозгу ее вспыхивали волшебные ритмические узоры, которые никогда не удавалось полностью воспроизвести. Порой она прислушивалась к ним, играя или сочиняя какую-то мелодию. И вот теперь Каролина впервые осмелилась выразить эти звуки, воплотив их в движения.
Медленно покачиваясь, она заскользила в танце, как пушинка в воздушном потоке. Взгляд широко открытых глаз Каролины был обращен в ее внутренний мир, откуда доносилась мелодия. Все представления девушки о земных радостях соединились воедино, привлеченные новым чувством, рождающимся в недрах ее естества. Кружась в танце, она напевала все громче, и вскоре поляна наполнилась кристально чистыми, волшебными звуками.
Остановившись, Каролина присела в эффектном реверансе перед Ричардом и лишь тогда поняла, что исполнила таинственный танец любви.
Ричард шагнул навстречу девушке, широко раскрыв зеленовато-золотистые глаза, исполненные мечтательного восторга, и она почувствовала, что он очень дорог ей. Мужественный и сильный, он двигался ровно и уверенно, несмотря на раненую ногу, не позволяющую ему выразить в танце нюансы своих чувств, как это сделала она. Забыв обо всем на свете, Каролина кружилась посреди поляны и жаждала лишь одного — чтобы Ричард поцеловал ее.
Но он стиснул руку девушки. Каролина затрепетала, и по всему ее телу пробежал огонь. Она успела, однако, подумать о том, что ощутил в этот момент Ричард.
— Пошли, Титания — царица фей! Пора вернуться из сказки в мир людей!
Каролина мучительно пыталась преодолеть трепет и обрести дар речи. Тогда она призналась бы Ричарду в любви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68