— Присядь, — добавил он, снова повернувшись к столу, чтобы более внимательно просмотреть вырезки. В одной из них упоминался человек по имени Карсон, которого осудили вместе с Дьяволом.
Когда Нат закончил чтение, боль снова усилилась. Ему пришлось сильно напрячься, чтобы взять себя в руки.
— Упоминал ли когда-нибудь Дьявол о некоем Карсоне?
Он увидел, что она пытается вспомнить. Наконец она отрицательно покачала головой…
— Или, может быть, он говорил о каком-нибудь друге?
Брови Ники удивленно поднялись:
— А что?
— Это очень важно, Ники. Это может спасти его.
— А это возможно?
— Можешь попытаться, — мягко ответил Нат. В голове его сформировался план. — Если тебя это на самом деле беспокоит.
— Я не хочу, чтобы меня это беспокоило, — произнесла Ники, опустив голову. — Но, дядя Нат, я не хочу, чтобы он умер.
— Тогда попробуй вспомнить.
Она колебалась, очевидно, припоминая:
— Он говорил что-то о своем друге, ради которого все это затеял. Я обвинила его в том, что он пытается спасти собственную шкуру. Он же сказал, что если бы это было так, то он принял бы твое предложение.
Нат размышлял. Мог ли О'Брайен придумать эту историю? Едва ли он мог предположить, что это имеет какое-нибудь значение. Но это-таки имело значение. Возможно, он не так уж и ошибался в этом человеке. Что-то в нем с самого начала привлекало Ната, что-то, что отличало его от других.
Он закрыл глаза. Опий притупил его ум, как и телесную боль. Он знал, что у него осталось совсем мало времени, возможно, несколько недель до того, как боль станет невыносимой. Что же будет лучше всего для детей? Теперь только это имеет значение.
Нат всегда заботился о своем младшем, очень красивом, взбалмошном брате, начиная с того времени, как они детьми оказались в приюте. Он любил жену Джона и обещал обоим, что позаботится о детях. Это было единственное обещание в жизни, о котором он никогда не забывал.
Ники полюбила Дьявола. Это было ясно. Она изо всех сил защищала его. Было также понятно, что Дьявол любит Ники, — иначе бы он не вернулся. Он не стал бы предупреждать Ната об опасности. Никогда раньше Томпсон не видел, чтобы лицо человека выражало такое страдание. И страдал этот человек не из-за себя.
Больше всего на свете Томпсон ценил верность. Таким был Митч — он мог умереть за Ната и за Джона. Поэтому Нат понимал чувства Дьявола и мотивы его поступков. Но он не знал, что ему предпринять в отношении О'Брайена.
— Дядя Нат?
Томпсон открыл глаза. Ники смотрела на него с нескрываемым беспокойством. Беспокойством за него. Беспокойством за его узника.
— Ты ведь не все мне сказала, так ведь? — спросил он.
Краска залила ее щеки.
— Да, — призналась она.
— Почему?
— Я не могла… Я не…
— Николь, — вздохнул он. — Твоя мать была такой же. Однажды она влюбилась в Джона, и все остальное перестало для нее существовать. Ее не волновало, что он преступник, что его разыскивает полиция. Иногда, когда я смотрю на тебя, я вижу ее. Она была очень хорошенькой, но чертовски упрямой. Она никогда ни от чего не пряталась и не заботилась о себе.
— Я не люблю его, — сказала она, сердито подняв подбородок. — Как я могу его любить, когда…
— Но ведь ты делаешь то же самое, — нежно заговорил он. — Ты разрываешься между мною и им и нарочно не говоришь того, что знаешь о Дьяволе. Я думаю, О'Брайен столкнулся с этой же дилеммой. Ему предложили жизнь его друга в обмен на информацию о местоположении Логовища. Но здесь он встретил тебя. Поэтому и вернулся. Он сделал, что мог, для своего друга, а теперь пытается заставить меня отослать отсюда тебя и Робина. Это требует большого мужества, Ники. Он знает, что происходит с людьми, которые предают меня. Их ждет не такая уж легкая смерть.
Она вздрогнула.
— Он почти предложил мне убить его. Он хочет, чтобы я оставил его тело там, где его смогут обнаружить полицейские. Тогда они освободят его друга. Очевидно, это часть той сделки, которую он заключил с шерифом.
— Нет, — с ужасом в голосе зашептала она. — Он взял с меня обещание связаться с каким-то Мастерсом в Гудене и рассказать ему…
— Что рассказать?
— Как он умер, — ответила Ники чуть слышно.
Нат кивнул. Итак, О'Брайен сказал правду. У Ната снова начался приступ боли. Нужно принять еще опия.
— Я умираю, Ники, — внезапно сказал он. — У меня почти не осталось времени, а у тебя впереди вся жизнь. У тебя и у Робина. Если только я смогу вывезти вас отсюда, заставь полицию поверить, что у тебя не было ничего общего с Логовищем.
На ее лице появилось выражение смертельного отчаяния:
— Не может быть, чтобы ты…
— Я уже давно это знаю, — сказал он. — Это рак, Ники, и уже ничего нельзя сделать. Я думал, что у меня еще есть время, чтобы увидеть, как вы с Робином окажетесь в безопасном месте, но болезнь прогрессирует быстрее, чем я думал.
— Мы можем куда-нибудь поехать, найти другого врача…
— Я с трудом держусь на ногах, Ники. Я знаю, что умираю, как знает об этом любой старый пес.
— Нет! — воскликнула девушка. — Мы найдем хорошего врача.
Ему было приятно, что она так волнуется из-за него. Но он должен ее убедить.
— Да, — нежно поправил он ее. — У меня есть несколько недель, может быть, месяц. Не больше. Не волнуйся. У вас с Робином впереди длинная жизнь, и вы будете помнить обо мне.
Она сильно побледнела. Казалось, все ее существо восставало против его слов.
— Что ты собираешься делать?
— Сдаться полиции. Самостоятельно. И удостовериться в том, что они поняли, что у тебя нет ничего общего с Логовищем. Дьявол говорил, что есть некий шериф…
— Добровольно сдаться? — вскричала она. — Я не позволю тебе этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113