Гэрет легко переложил ее к себе на руку, склонился над ней и взял губами ее вздрагивающий сосок. Губы его были твердыми и сильными, язык — горячим и влажным. Она ощущала это своим чувственным соском. Почти невыносимый жар охватил ее тело. Она застонала, откинув голову.
При этом звуке он почти грубо притянул ее к себе и снова впился губами в ее губы. Его язык ласкал ее с лихорадочным нежным жаром.
Он остановился только тогда, когда почувствовал ее руки в своих волосах, она тянула его к себе еще ближе, стремясь сделать поцелуй более глубоким.
— Ну соври мне снова, — прошептал он, обдав горячим дыханием ее щеку, — если сможешь.
Кристиана была не в силах что-то сказать. Руки его гладили округлости ее бедер, прижимая к себе еще крепче в прозрачной воде озера. Она вдруг почувствовала, что прижимается к его твердой плоти, и их разделяет только тонкая ткань его брюк.
Она хотела бы сказать ему, чтобы он опустил ее вниз, чтобы прекратилось происходящее между ними, но в то же время не хотелось снимать рук с его спины, хотелось сказать ему, чтобы он целовал ее снова и снова, чтобы он убрал прочь ткань брюк, разделявшую их и наполнил ее тело собою. Ей до боли хотелось этого. Губы его целовали ее шею. Он осыпал градом поцелуев ее нежную кожу.
— Скажи, что ты хочешь меня, — голос его был нежным, но настойчивым. Одной рукой он ласкал нижний изгиб ее бедра и Кристиана, дрожа, отвечала на его прикосновения. Горячие слезы дрожали у нее на ресницах губы ее тряслись, касаясь чистой, теплой кожи его плеча.
Его губы снова отыскали ее губы, он нежно укусил их, как бы пробуя на вкус. Она застонала под его поцелуями, когда его рука скользнула к мягкому темному холмику между ее ног.
Кристиана потеряла власть над собой. Никогда еще она не испытывала ничего более нежного и прекрасного. Его твердые пальцы ласкали ее нежно и умело. Она была почти без чувств. Ее охватила пульсирующая, покалывающая дрожь, которая пронзала ее тело. Сверкающие нарастающие волны огня накатывались на нее.
Потеряв стыд, она извивалась под его настойчивыми горячими пальцами, закрыв глаза от яркого солнца, которое сверкало на их обнаженной коже. Он начал что-то нежное говорить ей на ухо. Это возбудило ее еще больше. Пальцы его продолжали ласкать нежные розовые лепестки ее плоти, и она вся открылась ему, как розовый бутон, раскрывающийся на солнце.
— Вот хорошо, вот правильно. Какая хорошая девочка. Ты вся влажная, ты хочешь меня. Ты это чувствуешь, правда? Боже небесный, какая ты сладкая…. — его дыхание жаром обдавало ее ухо, голос его был хриплым и низким, пальцы настойчиво продолжали ласкать ее.
— Не сопротивляйся, милая, позволь мне…
Она позволила. Страстный крик вырвался у нее из горла, как крик животного. Тело ее сотрясали жаркие спазмы, жар волнами накатывался на нее.
Пульс громко стучал у нее в ушах. Пальцы впились ему в плечи. Горячие слезы хлынули у нее из глаз. Она ослабла, содрогаясь на его груди.
— Милая…. — он гладил ее по лицу, целуя мокрые и соленые от слез щеки.
Она содрогнулась от гнева и отвращения, стыдясь своего собственного поведения. Подобно дикому животному, она резко оттолкнула его руку от своего лица.
— Batard sale.
На красивом лице Гэрета отразилось недоумение. Ее гневный голос поразил его. Он встряхнул головой, откинув мокрые темные пряди волос со лба.
— Что?
Кристиана отвела взгляд от его чистого удивленного взора.
Все еще дрожа, она прикрывала руками обнаженную грудь и чувствовала себя разоблаченной и униженной. Ей хотелось ударить Гэрета.
— Кристиана, милая…
— Не называй меня так! Прекрати называть меня так! Ты ублюдок, ты глупый грязный ублюдок! — она задыхалась от гнева и стыда, пытаясь вырваться из его объятий.
Он взял ее за плечи и грубо притянул к себе, прохладной рукой повернул к себе ее лицо.
— Прекрати! Немедленно замолчи! Ты меня слышишь? — он не повысил голоса, но в глазах его сверкал гнев. — Что, черт возьми вдруг произошло с тобой? Ты случайно не сошла с ума?
— Отпусти меня, — голос ее был холоден, щеки горели.
Он засмеялся, но смех его был невеселым.
— Что? Бросить тебя в воду, чтобы ты утонула? Успокойся и скажи мне в чем дело? Я не принуждал тебя, упаси боже. Ты сама хотела этого…
Она яростно затрясла головой, чувствуя себя униженной.
— А-а, вот оно что. Понятно, — он замолчал на мгновение. Кристиана похолодела, боясь, что он скажет еще. — Черт возьми, какой же ты сноб.
Она взглянула на него сквозь пряди мокрых волос, закрывавших ее лицо и замерла, увидев выражение холодного гнева на его лице.
— Какой же ты сноб, черт бы тебя побрал, — медленно повторил он, — тебе трудно это пережить, не так ли? Если бы я был графом или принцем, что ж, тогда совсем другое дело, не так ли? Ты бы положила свою хорошенькую головку мне на плечо и ворковала бы мне на ухо. Но тебе трудно смириться с мыслью, что ты извивалась и стонала в руках какого-то чертова крестьянина, как какая-то простая девка, не так ли?
Кристиана не знала, что сказать. Лицо ее горело от стыда.
Гэрет некоторое время молчал, глаза его сверкали гневом, его полные губы сурово сжались. Он поднял ее на руки и понес к берегу, где резко опустил в воду на мелкое место.
— Одевайся и иди домой, маленькая девочка. И больше не шути со мной. Иначе в следующий раз, если ты будешь так смотреть на меня своими большими голубыми глазами и прижиматься ко мне, ты получишь то, чего ты заслуживаешь. Я не какой-то придворный щеголь и не стану играть с тобой в твои великосветские игры.
Глядя, как он быстро зашагал на глубину, она думала о том, что он, действительно, не был похож на придворного щеголя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90