Полковник надолго задумался.– Когда-то я знавал человека с такими глазами, – наконец негромко произнес он. – Фредерик Блейн был одним из наших офицеров. Помнишь его, Кеннинг?– Блейна? Разумеется, сэр, но я никогда не обращал внимания на то, какие у него глаза.– Бедняга взлетел на воздух во время битвы при Ватерлоо. Младший братец Джорди был убит на дуэли, за несколько лет до этого, и у него совсем крышу снесло. Этот Джорди был отъявленным повесой. Гадкий тип, я тебе скажу. Местные жители жаловались, что он брюхатит их дочек. Будь он у меня в подчинении, уж я бы выписал ему взыскание. К сожалению, его командир смотрел на все эти похождения сквозь пальцы. Если память мне не изменяет, некоторое время его батальон был расквартирован где-то в этих местах.Память и в самом деле редко подводила полковника Морелла, и даже, наоборот, не раз выручала его в военном деле.– Полагаете, сэр, тот мальчишка – один из его ублюдков? А ведь верно: паренек-то незаконнорожденный.Полковник молча пытался выстроить связь между информацией, полученной от кучера, и реальными событиями сегодняшнего дня.– Сколько, говоришь, мальчику лет?– Примерно лет десять.– Десять лет… – Полковник глотнул виски. – Работный дом в Салфорде…– Куда он попал из Шеффилда.– Шеффилд, графство Йоркшир? А что, если… – У него постепенно стало зарождаться почти безумное предположение. Всего неделю тому назад такое ему и в голову не могло прийти. – Кеннинг, – он встал и быстро прошелся по комнате, – завтра ты едешь в Салфорд.
Бичвуд Утро пятницы, 5 июля – А я уже было испугался, что вы бросили меня, – усмехаясь, сказал Дариус, – так сказать, оставили на произвол судьбы, на растерзание ордам слуг и строительных рабочих.Они с Шарлоттой стояли возле открытой двери угловой комнаты для гостей, и беседа их выглядела вполне непринужденной.– Мы могли приехать раньше, – пожала плечами Шарлотта. – Горячка у Стивена продержалась недолго, но, после того как лихорадка спала, у него продолжалось недомогание, мальчик был капризен и раздражителен, и Лиззи решила немного побаловать его. Обычно она оставляет детей на попечение слуг, но, когда они болеют, она не отходит от них ни на шаг. Вот тогда-то они и становятся особенно несносными.– Какими они становятся? Насколько я помню, близнецам нет еще и трех, а старшим – четыре года и пять лет. Неужели такие малыши могут быть «несносными»?– Конечно, могут, особенно старшие. Лиззи запретила Ричарду и Уильяму ездить в Шропшир из-за того, что они начали задирать Джорджи. В Шропшире у них есть двоюродные братья, которые могут отплатить им той же монетой.– Методы воспитания детей, применяемые вашей родственницей, во многом напоминают мне педагогические принципы моей матери, – заявил Карсингтон.– Вообще то Лиззи с ними не слишком миндальничает, – Шарлотта усмехнулась. – И правильно делает, а вот папа, напротив, потворствует им во всем.– А что Лиззи думает о вас? Она считает вас избалованной?– Вот уж не знаю, что она обо мне думает. – Шарлотта снова пожала плечами. – Могу сказать только одно: с тех пор как Лиззи пришла в нашу семью, я не видела от нее ничего, кроме добра. И все-таки я полагаю, что вы позвали меня сюда не затем, чтобы обсуждать со мной вопросы воспитаний детей?– Нет, конечно. Дело в том, что мне нужна ваша помощь.Шарлотта не могла скрыть своего удивления.– Помощь?– Нуда, ваша помощь… Эти четыре слова – самые трудные слова, которые я когда-либо говорил в своей жизни. Как у меня только язык повернулся произнести их вслух!– А я даже сначала подумала, что ослышалась. Из собственного опыта мне известно, что мужчина скорее даст отрезать себе руку, чем признается, что ему нужна помощь. А уж просить о помощи женщину – вообще вещь неслыханная.Карсингтон улыбнулся:– Вы правы. Невозможно описать словами те муки, которые я сейчас испытываю.– Тем не менее вы дышите ровно и ваше лицо не исказила гримаса боли.– Возможно, у меня просто запоздалая реакция. Как бы то ни было, должен сообщить вам, что я пребываю в полной растерянности. – Дариус кивнул в сторону комнаты, забитой мебелью. – Не знаю, с чего начать.– Миссис Эндикотт и леди Литби заявляют, что не могут решать такие вопросы, а я не имею ни малейшего представления о том, как определить, что из мебели надо оставить, а что выбросить.Взгляд Шарлотты невольно упал на сундук, по-прежнему стоявший у стены: его крышка была открыта, и, похоже, кто-то снова положил обратно в сундук все, что она оттуда вынула и аккуратно отсортировала.Дариус тоже бросил взгляд на сундук и неуверенно произнес:– Я до сих пор не выбрал веер для своей бабушки; так, может быть, мне стоит послать ей все сразу?– Ни в коем случае: этим вы испортите весь эффект, – решительно заявила Шарлотта. – Вы должны послать ей лишь один предмет, но красивый и выбранный с любовью только для нее одной. Тогда ваша бабушка решит, что вы куда более заботливый и внимательный внук, чем она думала, потому что обладаете много большей чувствительностью и чуткостью, чем она предполагала.– Что ж, это будет не очень трудно, – с иронией заметил Дариус. – До сих пор она предполагала, что у меня нет ни капли ни того ни другого.– Неужели для вас настолько важно, что думает о вас ваша бабушка? – удивилась Шарлотта.– Видите ли, она одинаково сурова со всеми и не щадит никого, даже моего уважаемого всеми отца. – Дариус улыбнулся. – Вот мне и хочется чем-то поразить ее, хотя бы раз в жизни произвести на нее впечатление.Дариус редко улыбался, а с этой смущенной улыбкой был похож на мальчика, озабоченного тем, чтобы угодить своей вечно всем недовольной родственнице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79