— Он работал у меня около шести месяцев.
— Совершенно верно.
— Потом, сколько мне помнится, он вернулся на родину, где у него оставалась дочь.
— Я, — пояснила молодая девушка, вся вспыхнув.
— Вы? — переспросил Леон.
— Да. Меня зовут Евгения Гарен, — ответила она грустным голосом.
— Ваш отец…
— Он-то и прислал меня сюда.
— А! Понимаю, — заметил Леон, — он, верно, беспокоится, что поторопился уйти от меня. Но будьте уверены и скажите ему, — добавил Леон Роллан, улыбаясь, — что у меня найдется опять для него работа и даже деньги, если он теперь нуждается в них.
— К несчастью, он не может уже работать… он ослеп.
— Ослеп! — вскрикнул Леон.
— Да. Уже шесть месяцев.
— Вы не ошиблись, что обратились ко мне, — сказал тогда Леон Роллан.
Незнакомка сконфузилась.
— Вы, может быть, ошибаетесь, — сказала она. — Мы пришли просить у вас работы. Мой отец послал меня и сказал: «Госпожа Роллан добрая и достойная женщина и, вероятно; не откажется дать тебе работу».
— Конечно, нет, — ответил Роллан.
— Одно только меня беспокоит, — продолжала молодая девушка, — я не могу ходить работать в мастерскую, так как мой отец ослеп и к тому же болен.
— Ну, это еще вполне поправимо. Вишня будет вам давать работу на дом. Моей жены нет теперь дома, но она скоро будет; если хотите, подождите ее.
— Я подожду, если позволите, — ответила она печально/
Леон посмотрел на нее, на ее чистенький костюм, за которым она напрасно старалась скрыть свою бедность, и испытал какое-то особенное чувство к ней, объясняя это простым состраданием.
— Пойдемте наверх, — сказал он, — там вы подождете в швейной. Моя жена теперь скоро вернется домой.
Молодая девушка молча встала и последовала за ним.
— Странно, — думал между тем Леон, поднимаясь по лестнице, — этот Филипп Гарен был порядочный плут, когда он работал у меня.
И, оборотясь к молодой девушке, он спросил:
— Где живет ваш отец?
— В двух шагах отсюда: улица Шарон, № 23.
— Я схожу сейчас же к нему. Я только что хотел идти туда, на эту улицу, когда вы пришли ко мне. Там у меня склад дров.
— Мамаша, — добавил он, входя в мастерскую, — Вишня еще не возвращалась?
— Нет еще, — ответила старуха.
— Вот эта молодая девушка подождет ее, я особенно рекомендую ее как дочь одного из бывших моих работников.
Затем он обернулся к молодой девушке и предложил ей позавтракать с ними.
— Благодарю вас, — ответила она печально, — но извините меня, если я не приму ваше предложение. Мой отец…
Леон был тронут до слез и подумал, что она, вероятно, не принимает его предложения потому, что у ее больного отца нет совсем хлеба.
— Подождите здесь, — сказал он, — я сейчас же вернусь.
И, накинув на плечи пальто, он проворно сошел с лестницы, вышел из дому и направился на улицу Шарон.
Через несколько минут после этого он был уже у дома № 23.
— Где живет Филипп Гарен? — спросил он у привратницы.
— Шестой этаж, в коридоре третья дверь налево. Леон Роллан поднялся по грязной узкой лестнице на самый верх дома и постучался в указанную ему дверь.
— Войдите, — раздался из-за нее чей-то разбитый голос.
Леон отворил дверь и невольно вздрогнул при виде той ужасной нищеты, которая царствовала в этой крошечной конурочке, все убранство которой состояло из кровати, соломенника, стола и двух стульев.
Старик лежал на соломеннике, прикрытый тонким одеялом. Но столе стояла кружка с водой, кусок хлеба и несколько пустых обломанных и потрескавшихся тарелок.
Леон узнал своего бывшего работника, глаза которого были красны и тусклы.
— Кто там? — спросил он плачевным голосом.
— Это я — Леон Роллан.
— Возможно ли?! — вскрикнул слепой. — Такая честь жалкому бедняку
— У меня была ваша дочь.
— Ах! — продолжал старик, едва удерживаясь от рыданий. — Без этого божьего дитятка я бы умер с голоду.
И при этом старик рассказал, что почти полгода она работает по восемнадцать часов в сутки за пятнадцать су, и это все из-за него.
— Вы отлично сделали, мой друг, что прислали ее ко мне. Ваша дочь теперь у меня, и моя жена даст ей работу, а покуда, мой друг Гарен, позвольте мне услужить вам и дать взаймы немного денег.
Слепой закрылся руками.
— Ах, — прошептал он, — я не смею и не могу отказаться, когда моя бедная дочь…
И при этом он смиренно протянул руку.
Леон положил в нее две золотые монеты и сказал:
— Прощайте покуда. Завтра я буду у вас, а теперь пришлю к вам вашу дочь.
Роллан спустился вниз и подошел к привратнице-старухе в чепце вроде турецкой чалмы.
— Подите к Гарену, — сказал он, подавая ей шесть франков, — затопите у него камин, купите говядины и сварите ему супу. Вообще, позаботьтесь о нем. Я еще зайду сюда.
Привратница, ввиду подобной щедрости, отвесила ему поклон до самой земли и поспешила исполнить его приказание.
Леон Роллан направился домой, и в то время, когда он шел по площади, его догнала Вишня, возвращаясь от графа де Кергаца.
Вишня в эти четыре года превратилась в прелестную молодую особу, на которую любовались все жители предместья и не называли ее иначе как «прелестная, очаровательная госпожа Роллан».
— Милочка, — сказал ей Леон, — пойдем поскорее, тебя уже давно ждут дома. т — Кто?
— Одна бедная девушка.
И Леон рассказал своей жене, что произошло в ее отсутствие.
Евгения Гарен сидела в столовой и ожидала их. Вишня взглянула на нее и невольно вздрогнула.
— Вот и оба попались! — подумала Евгения. — Через неделю этот человек будет страстно и безумно влюблен в меня, а эта особа станет также сильно ревновать.
Через час после этого мнимая дочь Филиппа Гарена поднялась по грязной лестнице дома № 23 и вошла в каморку слепого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55