Тогда только Эрмина вздрогнула и хотела бежать.
Без сомнения, она считала графа честным дворянином, но Эрмина была женщиной и догадалась, что он любит ее. Она забыла на время, зачем приехала и для чего он оставил ее одну, ей захотелось поспешно уйти: она стала бояться, но если бы она ушла, увидела ли бы она когда-нибудь Фернана? Эта мысль вынудила ее остаться.
Прошел час, в продолжение которого Эрмина, со свойственным всем женщинам любопытством, рассматривала обстановку комнаты, а также и мелкие вещи, лежавшие на столе.
Вдруг она услышала стук подъезжающей к воротам кареты и задрожала, подумав, что это должен быть граф де Шато-Мальи, который скажет: «Он уехал».
Действительно, это был он.
— Ваш муж, — сказал торжественно граф, — в Париже. Она вскрикнула от радости.
— Он в Париже, и я возвращу его вам.
— Сейчас? — воскликнула она.
— Нет, не сейчас, но завтра.
Она опустила голову, и слезы, как капли росы, покатились по ее лицу.
Граф стал перед нею на колени и нежно проговорил:
— Бедная, как вы его любите!
Этот нежный голос проник в сердце молодой женщины и заставил ее смутиться.
— Он меня любит, — подумала она, — но я должна быть безжалостной.
— Приезжая сюда, вы в глазах света поступили, быть может, неосторожно, однако, завтра в четыре часа мы должны увидеться опять здесь.
— Я приеду, — отвечала Эрмина с покорностью.
Возвратясь домой, Эрмина предалась мрачному уединенному размышлению. Она не смела делать никаких вопросов прислуге, не смела даже поделиться горем с матерью, потому что де Шато-Мальи, на которого она вполне полагалась, просил ее не доверяться никому.
На другой день, в четвертом часу, Эрмина тайком вышла из дому, села в первый попавшийся фиакр и поехала в улицу Лаффит к де Шато-Мальи.
Она позвонила трепетной рукой. На этот раз ей отворил сам граф, который удалил из дому всю прислугу, желая избавить Эрмину от неловкого положения.
— Я могу, — сказал он, — сообщить вам до мельчайших подробностей о поведении вашего мужа.
— Я слушаю вас. Говорите скорей.
— Слушайте, — начал граф, — и будьте тверды. Эта ужасная женщина дала мне слово, что уедет из Парижа, и действительно, третьего дня поутру она отправилась в почтовой карете, но, к несчастью, на бульваре у церкви Магдалины она встретила Роше, прогуливающегося верхом. Увидев ее, он бросился за нею в погоню, и она снова возвратилась в Париж.
— Вы видели ее? — спросила Эрмина, дрожа.
— Видел, сегодня утром.
— А его?
— Рассудите сами, — возразил граф, — что это было бы неосторожно. Я мог бы сразу потерять влияние, почти беспредельное, которое я имею на эту женщину по причине знания ее ужасных тайн.
— Итак… она… прогонит его?
— Да. Сегодня вечером.
— Он снова возвратится к ней, — печально проговорила Эрмина, — потому что он ее любит.
Де Шато-Мальи встал пред нею на колени и печальным голосом произнес:
— Ваш муж безумнейший, жалкий человек, если не любит вас. Будь я на его месте, я всю жизнь проводил бы, стоя пред вами на коленях.
Эрмина вздрогнула и быстро отняла руку, которую граф держал в своих руках.
Де Шато-Мальи понял, что не следует идти далее, чтоб не потерять ее доверия. Он встал и продолжал говорить спокойно:
— Я уверен, что когда он ясно увидит бесчестность этой женщины, то постыдится самого себя, с раскаянием бросится пред вами на колени и будет просить у вас помилования.
— : Ах! Если бы ваши слова сбылись! — проговорила Эрмина с радостной улыбкой.
— Но отложим в сторону настоящее горе и поищем лучше средства защитить вас в будущем: дело идет о вашем ребенке.
Эти слова заставили Эрмину вздрогнуть.
— Состояние у вас громадное, — продолжал граф, — но тем не менее вы не должны позволять расточать его, ибо у вас есть сын.
— Вы благородный человек, — сказала Эрмина, протягивая графу руку.
— Я постараюсь доказать вам это. Ваш муж уже, быть может, будет дома, когда вы приедете. Притворитесь, что верите всему, что он будет говорить, будьте с ним кротки, ласковы, не делайте ему никаких упреков, и тогда Роше будет опять ваш.
— Но ведь он любит эту женщину, — проговорила Эрмина с отчаянием.
— Положим, что так, однако… любовь, основанная не на уважении, не может быть прочна. В самую минуту, как он узнает о всей подлости и низости этой женщины…
— Но кто же откроет ему низость этой женщины?
— Я, — с достоинством отвечал граф. — С вашей стороны нужно только мужество и решимость.
— За это я ручаюсь.
— Итак, прощайте. Я навсегда ваш неизменный друг. Скоро ли я буду иметь счастье видеть вас? — спросил он робким, дрожащим голосом.
— Да, если только это будет нужно для Фернана, — отвечала Эрмина, слегка покраснев.
Граф пожал ей руку, удержал вырывающийся из груди вздох и проводил ее до двери.
Г-жа Роше возвратилась домой еще более встревоженной, чем была накануне. Отчего же это произошло?
Она любила своего мужа, но, думая о нем, она не могла не думать о де Шато-Мальи. Эрмина доставила мужу громадное богатство, в продолжение четырех лет не переставала любить его ни на одну минуту, слепо доверялась ему во всем, а он самым бесстыдным образом променял ее на низкую, продажную женщину, которой принес в жертву семейное счастье, домашнее спокойствие и, может быть, будущность своего ребенка. Граф же, напротив, предался ей с полным самоотвержением, он сделался ее советником, другом, покровителем. Он не требовал от нее ничего и готов был страдать молча, лишь бы она была счастлива.
Известно, что, когда женщина сознает нравственное превосходство человека, она очень близка к тому, чтобы полюбить его.
Лакей Фернана стоял у подъезда и, увидев г-жу Роше, объявил, что «барин пришел домой».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55