Съестные припасы оказались особенно желанны английской эскадре еще и потому, что на судах королевы провизии хватало всего на три месяца, а на судах Лондон-Сити — на шесть.
Хьюберт Коффин и его команда не спали всю ночь, чересчур поглощенные очень приятным делом: они принимали к себе на борт груз с венецианского галиота. С восторженными возгласами в трюме захваченного судна они обнаружили два железных сундука, да таких тяжелых, что с ними едва могли справиться четыре здоровых матроса. Тяжелым молотком быстрехонько посбивали с них огромные висячие замки, и когда с треском подняли крышки, там лежали мешок на мешке, а в них очумелым глазам победителей предстали монеты — серебряные, но с примесью золота.
Были еще обнаружены шесть мелкокалиберных пушек из бронзы с прекрасными орнаментами и много кирас, шишаков и шлемов, в большинстве своем чудно украшенных инкрустациями из золота и серебра. Далее средь изысканных трофеев оказалось много хрупких и красивых предметов из стекла, которые владельцы галиота «Три Святителя» наверняка продавали, если попадался подходящий покупатель, как и рулоны шелковой материи, настолько тонкой, что сквозь нее можно было читать Библию.
Хоптон радостно похлопал по сундукам с сокровищами.
— Клянусь дымящимся хвостом Сатаны, это целое состояние, сэр, и ошибки быть не может.
— Сущая правда, — ухмыльнулся Коффин. — Нам с лихвой хватит на всех даже после того, как адмирал и счетоводы ее величества потребуют свою долю.
Само собой разумелось, что Золотой адмирал со своей знаменитой щедростью проникнется особым расположением к команде «Френсиса», поскольку этот жирный кусок достался его собственному кораблю и от этого выгода ему будет куда как больше.
К утру всех пленных, взятых во время военных действий, интернировали на одном из захваченных галионов. Дрейк предвидел, что эти несчастные сукины дети отлично могут пойти в обмен за англичан, которые, возможно, гнут спины среди галерных рабов дона Педро де Асуны.
Сгорая желанием поскорей информировать сэра Френсиса о прекрасной добыче, доставшейся его личному судну, Хьюберт приказал спустить на воду шлюпку и в теплящихся лучах рассвета поплыл к тому месту, где в последний раз видел флагманский корабль на приколе. К его сильному удивлению, тот исчез, хотя «Дредноут», «Лев»и «Радуга», как и прежде, оставались на своих местах.
Потом Хьюберт обнаружил адмиральский корабль на новой якорной стоянке близ Пойнт-Пунтал, и от борта «Елизаветы Бонавентур» отваливало судно, в котором он узнал «Королевского купца». В его кильватере шли на веслах, словно утята за матерью, несколько пинасс. Несомненно, их целью была та внутренняя гавань, в которой находился большой галион — собственность адмирала Санта-Крус. Внушительных размеров (свыше 1200 тонн водоизмещения) и совершенно новенький, он красовался великолепной отделкой. Над легкой дымкой тумана верхние летучие реи и паруса нависали величественно, словно венчаюшая горку сосна.
В прибывающем свете утра те, кто служил на кораблях королевы, могли теперь созерцать один из высших актов бесстрашия их адмирала. Гремя бортовыми пушками по тем батареям, что дерзко осмеливались открывать по нему огонь, он вошел прямым ходом во внутреннюю большую гавань и напал на корабль испанского адмирала, словно атакующий молодой бычок.
Затаившим дыхание встревоженным зрителям очень скоро стало ясно, что либо офицеры громадного галиона совершенно глупы и бездарны, либо на нем нет его регулярной команды, ибо из его позолоченных орудийных портов полыхнуло пламенем всего лишь раз пять или шесть, прежде чем «Королевский купец» пристал к его борту. Затем английские стрелы и мушкеты покосили тех, кто отважился стать на пути, и хорошо расчистили путь для тех, кто шел на абордаж, вооруженный шпагами и пиками. Чуть ли не сразу же замерли звуки сражения; это служило аргументом в пользу того, что флагманский корабль маркиза дона Альвареса Басан де Санта-Крус пополнил список трофеев Дрейка.
Увы, его паруса находились на берегу, и хотя галион можно было бы провести на буксире мимо Пойнт-Пунтал в наружную гавань, далее пройти мимо усиленных батарей, охраняющих выходы из гавани в Атлантику, никак не получалось. Поэтому Дрейк приказал снять всю добычу с флагмана, а затем уничтожить его огнем.
Страшно уязвленные этим жутким, немыслимым унижением способнейшего и знаменитейшего адмирала испанского короля Филиппа, испанские батареи осыпали вторгшийся флот сотнями ядер, которые почти неизменно не долетали до цели.
Весь день продолжалась перевозка добычи на те захваченные суда, которые англичане решили увести с собой. Тонны припасов, жизненно важных для организации «Английского предприятия», были свалены в трюмы судов Золотого адмирала.
Из-за множества неотложных дел Дрейк только к вечеру нашел возможность принять и поздравить своих капитанов. Несмотря на то, что почти двое суток адмирал не мог сомкнуть глаз, он бодро расхаживал, как всегда сияя улыбкой, похлопывая кого-нибудь по спине или с кем-то еще обмениваясь шутками. В любезном настроении, несмотря на недавнюю бурную стычку с вице-адмиралом Бароу, который уже намылился поднять паруса и убраться, пока не поздно, Дрейк всех без исключения одаривал подарками и комплиментами.
Услышав о том, как Коффин захватил галиот «Три святителя»и произвел подсчет добычи, он крепко пожал ему руку и позволил себе удовольствие произнести одну из своих очень редких клятв:
— Клянусь зеницами Господа, Хьюберт Коффин, ты истинный девонширец, если я такового встречал вообще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169