Намеченная им добыча, крепко доселе мешавшая претворению его тактики, сидела теперь на мели под дулами пушек Кале.
После ожесточенной рукопашной схватки галеас вынесло так далеко на берег, что большая часть его корпуса оказалась над водой. Кто мог из его команды попрыгали за борт и тащились вброд к берегу, тем самым хитро лишая победителей стольких прекрасных выкупов, ведь в походе на Англию принимали участие представители чуть ли не всех богатых и знатных семейств Испании и Португалии.
Пока Хоуард гонялся за своей добычей, пренебрегая своими прямыми обязанностями, Дрейк весело возглавил преследование противника. Его и Хоукинса корабли видели массу кандидатов в пленники: богатых флагманских «купцов», быстроходных левантских фелюг, голландских судов снабжения, каравелл и галионов категорией помельче.
Уайэтт, идя в кильватере флагмана, крикнул вниз канонирам, печально обозревающим почти опустевшие пороховые ящики:
— Теперь, Божьей милостью, мы захватим кораблик, да пожирнее!
Когда он выбрал небольшой галион, пышно и ярко раскрашенный в синий и красный цвета, команда так грянула «ура!»в честь капитана, что крик этот отозвался эхом. С полубака галиона вился дымок — видимо, бедолага ночью «поцеловался»с брандером. Но моряки быстро сменили триумфальный настрой, когда вдруг заметили маленький барк из эскадры лорда Генри Сеймура, также нацелившийся на их галион. Будучи ближе к нему, барк первым напал на жертву и притерся к галиону бортом.
Команда фрегата следила, как их соотечественники лезут вверх и переваливаются через поручень галиона. В лучах восходящего солнца яростно засверкали на палубе мельницами завертевшиеся клинки, вспыхивали то и дело кончики копий и алебард, но испанцы оказались крепким орешком, к тому же с рассветом они как бы пришли в себя. Уайэтт уж было собрался менять свой курс, чтобы погнаться за другим галионом, который, похоже, клевал носом и скорее полз, чем плыл, как Питер рявкнул ему:
— Подожди, Генри, смотри! Парней-то наших вышибают.
Да, это было так. Наконец-то сражаясь в рукопашном бою, который им был по душе, солдаты «Сан-Пабло» выбивали англичан за поручни и фальшборты и полезли бы за ними на их отчаянно смелый маленький барк, если бы он вовремя не отвалил от галиона.
Жаркий прилив возбуждения захлестнул все существо Уайэтта: там, недалеко, тяжело качаясь на подошве волны, доступный, лежал «Сан-Пабло», без марселей, и, видимо, шкоты его грота тоже были перебиты во время боя, потому что этот просто бесценный парус болтался и хлопал, как у домашней хозяйки белье на веревке. Уайэтт сам взялся за румпель, а Хоптон. спрыгнул вниз как раз вовремя, чтобы успокоить уж слишком разволновавшихся артиллеристов. На этот раз, утешил он их, «Морской купец» должен стрелять кусками буксирной цепи, коль на борту у него не осталось ни одного ядра.
Наконец заработала батарея правого борта, да еще так успешно, что сильно поколебала уверенность в себе испанцев, только что отбившихся от одного неприятеля, чтобы увидеть наседающего на них другого. Фрегат успел дать еще один бортовой залп — так здорово поднаторели в своем деле артиллеристы Хоптона, — а затем «Морской купец» заскрежетал по борту «Сан-Пабло» своим бортом. Почерневшие от пороха канониры фрегата живо побросали пробойники и гандшпуги и схватились за пики, дубинки и топоры. С криком «Смерть папистам!» они вскарабкались вверх по красно-синему изрешеченному выстрелами борту, перемахнули через фальшборт и спрыгнули на палубу, чтобы драться теперь не на жизнь, а на смерть.
Глава 22
«САН-ПАБЛО»
Хотя «Сан-Пабло», несомненно, не принадлежал к числу крупнейших галионов короля Филиппа, мужество его защитников стояло на высоком уровне. Офицеры, большей частью в черных доспехах, солдаты в шишаках и нагрудниках и волосатые, не защищенные доспехами матросы сконцентрировались на баке и юте и осыпали идущих на абордаж пулями, дротиками и стрелами арбалетов.
То, что этот галион, который спереди еще горел, подвергся сильной бомбардировке, Генри Уайэтт понял в тот самый момент, когда нога его ступила на поручень, ибо на палубе, среди обезображенных трупов команды, валялось несколько каменных ядер. Под рухнувшими снастями и кусками рангоутного дерева скопились темные коричневато-красные лужицы крови. Кровью же пропитались и обожженные куски обрушившихся парусов.
Голова его закружилась от бешеного грохота выстрелов, воплей и звенящего бряцанья стали. В завихрениях древесного и порохового дыма щипало глаза, разъедало горло, пока он, вцепившись в гротовый вант, стоял и пытался оценить обстановку. Незадачливые налетчики из эскадры Сеймура валялись убитыми или, как раненые животные, напрягали, корчась, оставшиеся силы, чтобы уползти куда-нибудь в сравнительно безопасный угол.
Он услышал свой собственный крик — впоследствии Генри так никогда и не смог вполне поручиться за то, что же он такое кричал: вполне вероятно, что-то вроде «Вперед за Святого Георгия и нашу королеву! Вперед, „Морской купец“!?»
И тут сеймуровский барк «Ахат» вернулся, чтоб снова атаковать, и пристал к другому борту галиона. На забрызганную кровью палубу спрыгнуло несколько блестяще одетых джентльменов во главе с неким Эмиасом Декстером. Некоторые из них задержались, чтобы пальнуть из кремниевых пистолей и ружей по скоплению орущего на полубаке врага.
— Давай, Генри! Чего тянуть?!
Питер Хоптон спрыгнул на палубу, схватил в обе руки свое излюбленное оружие рукопашного боя — обоюдоострый топор, какими обычно пользовались дровосеки в лесах Сент-Неотса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169