Копелянский, выслеженный «Обсервером» до его квартиры на Тверской улице (бывшая улица Горького), утверждал в телефонном интервью, что он «никогда не видел этого человека (Валленберга)». И хотя журналы свидетельствуют о том, что он лжет, дату последнего допроса Валленберга Копелянским 11 марта 1947 года отделяют от даты его предполагаемой смерти более чем четыре месяца. Поэтому связь между этими событиями ни в коем случае не является установленной и утверждение Бетелла, что Копелянский «мог быть причастен к его (Валленберга) убийству», является всего-навсего умозрительным предположением.Не более чем предположениями, хотя и основанными на знании обстановки, смогли поделиться с Бетеллом и все проинтервьюированные им российские официальные лица, поскольку папка с личным делом Валленберга пропала, а единственный человек, который мог знать правду, Копелянский, молчит. Впрочем, согласно Бетеллу, официальные власти не особенно побуждали его к открытости. Как сообщил Бетеллу Алексей Кондауров, представитель Министерства безопасности по связи с общественностью: «У нас нет причин считать, что он может сообщить нечто большее, чем уже сказал».С интригующим видом Бетелл сообщает далее, что Копелянского охраняют. Это кажется странным, поскольку Копелянского вычистили из секретных служб еще в 1952 году, по-видимому из-за еврейского происхождения, — вот, кстати, еще один из иронических мотивов, которыми так богато дело Валленберга. И все же, спрашивается, с какой стати стал бы охранять его режим, отказавшийся от своего коммунистического прошлого и раскрывший в процессе разрыва с ним тайны намного более страшные, как, например, бойню в Катынском лесу? «Обсервер» нерешительно отвечает на этот вопрос утверждением, что Копелянский якобы является хранителем «тайны, которую Россия стремится в одно и то же время и похоронить и раскрыть».По последним сведениям, Копелянский до сих пор жив, сейчас ему, должно быть, семьдесят шесть, и его здоровье оставляет желать много лучшего. По-видимому, большую часть того, что он знает о деле Валленберга, он заберет с собой в могилу, если только в конце концов в нем не заговорит его еврейская совесть и он не выступит на смертном одре с какими-нибудь признаниями.Тем временем основная линия, проводимая Кремлем в расследовании дела Валленберга, лучше всего суммируется следующими словами Алексея Кондаурова, обращенными к лорду Бетеллу: «Я не могу отрицать, что Валленберг был убит на Лубянке. На самом деле, я думаю, все так и было. Но, насколько я знаю, никаких документов, которые бы подтверждали это, не существует».Еще большую порцию предположений, исходящих из советского аппарата, содержат мемуары старого сотрудника КГБ Павла Судоплатова, опубликованные им в 1994 году. Одна глава книги почти полностью посвящена делу Валленберга, и в ней также упоминается Копелянский как следователь Валленберга, хотя смерть подопечного Копелянскому не вменяется. Вместо этого в главе, не уступающей в выразительности перу Иена Флеминга, Судоплатов представляет нам профессора Григория Моисеевича Майрановского, главу сверхсекретного отдела, известного под названием «Лаборатория X». Согласно Судоплатову, Майрановский возглавлял группу НКВД, занимавшуюся токсикологическими исследованиями, и, «похоже, Валленберг был переведен в спецкамеру «Лаборатории X», где ему сделали смертельную инъекцию яда под видом лечения.Можно спорить, имеет ли значение то, как именно был убит Валленберг, но граничащий с колдовским метод, описанный Судоплатовым, определенно ставит под сомнение правдоподобность всей рассказанной им истории. Невольно задаешься вопросом, почему для того, чтобы убить Валленберга, сочли необходимым прибегнуть к инъекции яда, в то время как выстрел в затылок, более привычный метод, оказался бы проще и намного быстрее? Ведь поскольку тело все равно подлежало кремации и остававшийся от него пепел ссыпался в общую могилу, что было, по словам Судоплатова, обычной в те времена практикой, кто впоследствии мог бы обнаружить в способах убийства какую-нибудь разницу?Рассекреченный, но когда-то тщательно скрываемый документ, цитируемый Судоплатовым в качестве свидетельства, доказывающего, что Валленберг был умерщвлен в июле 1947 года, — это письмо от заместителя министра иностранных дел Вышинского своему начальнику Молотову, датированное 13 мая 1947 года. В нем Вышинский просит Молотова «обязать» министра государственной безопасности «тов. Абакумова представить справку по существу дела (Валленберга) и предложения о его ликвидации».Возникает хитроумный вопрос языкового свойства. Что имел в виду Вышинский — ликвидацию дела или заключенного? Даже среди русских знатоков официозного советского языка мнения по этому вопросу расходятся. Судоплатов в этом случае уверенно пишет, что для него «нет сомнений в зловещем смысле последних слов Вышинского. Он не предлагает закрыть дело (тогда была бы другая формулировка — «прекратить дело»), а почти «требует», чтобы Абакумов представил предложения об уничтожении Валленберга как нежелательного лица для советского руководства».Как бы то ни было, следует указать, что в ряде случаев, не касающихся дела Валленберга, абсолютно надежным источником считать Судоплатова не приходится. Примером тому служат весьма убедительно опровергнутые его сенсационные утверждения о том, что Роберт Оппенгеймер, Нильс Бор и другие участники Манхэттенского проекта передали секреты изготовления атомной бомбы Сталину. Что же касается Валленберга, то, подобно многим другим авторам, утверждавшим, что им удалось раскрыть тайну его исчезновения, Судоплатов не приводит никаких подтверждающих его теорию документов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156