Скорее наоборот… — Он перестал смеяться, задумался и кивнул головой. — Вот именно. Ты подал мне прекрасную мысль. С какой стати я буду себя ограничивать каким-то Меланжем? Почему бы не расширить мою империю, включив в нее все измерения Континуума? Что скажешь? И кстати, куда подевалась капризная милашка, которую ты у меня украл?— Ты никогда ее не найдешь, — угрюмо ответил O'Лири.— Упрямишься? Ничего, мой мальчик, скоро ты по— другому запоешь. О, нас с тобой ждет не одна дружеская беседа! На службе моего подданного, герцога Родольфо, состоит очень искусный человек, некто Стонруб, который быстро развяжет тебе язык!Горубль резко повернулся, громким голосом отдал приказ. Солдаты в красных мундирах подбежали, подняли Лафайета на ноги, развернули ковер…— Баба! — воскликнул один из них, с изумлением глядя на появившуюся из-за спины Лафайета Свайнхильду, у которой зуб на зуб не попадал от холода.Горубль весело рассмеялся.— Наконец-то мне пошла карта! — вскричал он. — Это судьба подает знак не сворачивать с избранного пути! Я выиграю, ты слышишь? — Он поглядел по сторонам, сияя счастливой улыбкой, в то время как ухмыляющиеся солдаты, схватив девушку за руки, оттащили ее от О'Лири. Марк XIII остался лежать на снегу, оставленный без присмотра. Лафайет рванулся, что было сил, и хотя был немедленно схвачен, успел поставить ногу на заснеженный край ковра и громко крикнул:— Лети домой! Полный вперед, никуда не сворачивая!Марк ХIII захлопал краями, разбрасывая снег и сосульки, подпрыгнул на шесть футов в воздух, завис, отряхиваясь как собака после купания, а затем, ловко увернувшись от подпрыгнувшего солдата, взмыл вверх и исчез в снежной пелене.— Колдовство! — взвыл солдат, падая на спину.— Глупости! — рявкнул Горубль. — Знаем мы эти штучки. Значит, ты связался с вымогателями из Аякса, сэр Лафайет? Ничего, разберусь и с ними, и с Меланжем, дай только срок.— Слишком ты высокого о себе мнения, — презрительно сказал Лафайет. — В прошлый раз тебе не удалось захватить власть, и сейчас ничего не выйдет.— Привяжите этого выскочку к седлу, — приказал Горубль капитану стражи. — Может, холод и сознание собственного бессилия научат его хорошим манерам. * * * — Эй, друг, никак опять ты? Давно не виделись, — весело приветствовал O'Лири добист герцога Родольфо, глядя, как четверо стражников швырнули Лафайета, скорее живого, чем мертвого, на деревянную скамью рядом с большой жаровней, на которой лежали раскаленные добела с полдюжины щипцов и кусачек.— Ммнннррргггххх, — выдавил из себя Лафайет, не в силах шевелить губами и пытаясь придвинуться поближе к огню. — Жги меня, только дай погреться!— Как скажешь, друг, так и будет. Погоди-ка, я соображу, на чем мы остановились. — Послышался звук рвущегося полотна: это Стонруб скреб щеку. — Ладно, уговорил, начнем с прижигания, потом разгоним кровь по телу стальной плеткой, а напоследок распнем тебя на раме, чтоб все тело загуляло. Неплохо придумано?— Замечательно, — еле ворочая языком сказал Лафайет. — Двух мнений быть не может. Скажи, а ты не мог бы для начала немного помешать угли?— Вот это правильно, друг. Так держать! Послушай, только для тебя: хочешь, испытаем новое оборудование? Прислали мне давеча гидравлический пресс для суставов, сплошная автоматика. Закручивает все подряд, от бедренных костей до костяшек пальцев. А может, оставим пресс и аппарат для снимания кожи на потом? После них обратного хода нет, сам понимаешь. Нельзя же допустить, чтобы ты покинул нас навсегда, пока не расколешься. Герцог, бедняга, так прямо рвал и метал, как ему хотелось выведать все твои секреты.— Это не герцог, а мерзавец Круппхим вбил себе в голову, что я все ему расскажу, — объяснил Лафайет. — Послушай, Стонруб, как сознательный гражданин ты должен бороться против принца Круппхима, а не помогать ему. Он собирается захватить власть и использовать Меланж как плацдарм для нападения на Артезию!— Политика, — извиняющимся тоном ответил Стонруб, — никогда не была моим хобби. Правительства уходят и приходят, а спрос на добистов только растет.— Неужели ты не патриот? — вызывающе спросил O'Лири. — Этот человек — маньяк. Он разорит Меланж, уничтожит запасы сырья, не оставит ресурсов..— Все понимаю, друг, как не понять? Послушай, если не возражаешь, давай начнем, а о патриотизме поговорим, пока я работаю. Скажи, тебя не затруднит снять рубашку и встать к этой дыбе?— М-можно я с-с-начала погрею ноги?— Прекрасная мысль. Я помогу тебе снять ботинки, и мы осторо-ож-ненько раздвинем лодыжки, придавая им оптимальное положение. Слишком близко, и будет куча дыма; слишком далеко — не тот эффект. Так что…— Послушай, почему бы мне сразу во всем не признаться? — торопливо спросил O'Лири. — И тебе хлопот меньше. Итак, с чего начать? Как я очутился на мельнице две недели назад? Или три? Точно не помню. А может, рассказать, как я жил себе припеваючи, о чем любой нормальный человек может только мечтать, но был этим недоволен? Или…— Эй, друг, постой! Подожди! — вполголоса произнес Стонруб, нервно оглядываясь по сторонам. — Что ты делаешь? Хочешь, чтобы я лишился работы?— Ничего подобного. Просто сегодня вечером настроение у меня такое разговорчивое.— Сейчас утро. Эх, друг, у тебя все в голове перепуталось.— Утро, вечер — какая разница? Мне хочется говорить день и ночь, не умолкая. Итак…— Шшшш! — Стонруб приложил толстый палец к выпяченным губам. — У тебя нет сердца! Знаешь, сколько завистников метят на мое место? Если ты начнешь болтать до того, как я тебя одним крючочком тронул, кое-кто начнет поговаривать о сокращении штатов. А я, друг, слишком стар, чтобы переквалифицироваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54