Жерех свернул в арку. Это был замысловатый проходняк, режущий угол с Жуковского на Восстания. Ледогоров ускорился. Белое пятно слаксов мелькнуло меж грязно-серых углов. Вокруг не было ни души. Ледогоров перепрыгнул через поваленный мусорный бачок. Жерех вошел в длинную узкую подворотню. Обернулся он лишь в последний момент.— Стоять! Милиция!Ледогоров с удовольствием хряпнул тщедушное тело о стену.— Не дергайся, Жерех! Руки! Руки под ними!В целях дополнительной аргументации последовал тычок в затылок.— Я не дергаюсь. А чего я сделал?Голос у дилера оказался подстать внешности — писклявый и вибрирующий. Чувствовалось, что он не на шутку испуган.— Пособничаешь Бен Ладену. — Ледогоров завел его руки за спину и защелкнул наручники. Молодой мужик в сером костюме вошел в подворотню и, ускорив шаги, проскочил мимо них.— Что-о?— Ничего. Пошли. И без глупостей.Он крепко взял Жереха под руку.— А удостоверение можно посмотреть? — К дилеру возвращалась уверенность.— Пожалуйста!Ледогоров ткнул ему в нос раскрытую ксиву.— А за что меня?— За все. Двигай копытами!К счастью, до отдела было недалеко. По улице пришлось идти, тесно прижавшись друг к другу. Ледогоров усмехнулся, представив, как они выглядят со стороны. Он привычно срезал углы знакомыми дворами. Солнце припекало землю, ослепительно отсвечивая в окнах домов. Жара нарастала. Во дворе перед отделом Ледогоров остановился.— У тебя есть тридцать секунд чтобы выбрать приз, или продолжить игру.— Чего-о?— Или мы проходим в дежурку, зовем понятых и снимаем с тебя правую туфлю, или поднимаемся ко мне в кабинет, разговариваем и расстаемся,— Не понял, о чем…— Двадцать секунд прошло.— Давайте поговорим.— Приз в студию!В кабинете Жерех с трудом примостился на краешке стула. Мешали скованные за спиной руки.— Расстегните. Я же не побегу.— Посмотрим по разговору.Заглянул Вышегородский.— Это кто?— Дела подбиваю.— Григоренко напомнил, что у тебя осталось два дня. Я сказал ему, что ты уже все решил.— Это очень благородно с твоей стороны.— Не юродствуй! С УСБ звонили.— Сколько внимания моей скромной персоне!— Дела передашь Сонину.— Ладно.Когда дверь закрылась, Жерех встрепенулся.— Уходите?— Переводят начальником ОБНОНа.— А Максим Петрович?— Сажают.По лицу дилера волной прокатилась вся гамма обуревавших его чувств.— Я… Я могу быть полезен.— В чем?— Много знаю.— Сейчас увидим. Где Машка?Жерех вскинул брови. В глазах его мелькнула тревога.— Какая?— Сестра твоя, придурок!— А! Где-где. На Староневском стоит.— Живет где?!— Да хрен ее знает.Ледогоров поднялся и потянул дилера за плечо.— Пошли в дежурку.Жерех вырвался.— Все. Все. Ладно. Понял я. Я знаю, кто вам нужен. Только это… Ну, не наркота сдать. Он… Он меня грохнет.— Можешь переждать за речкой.— Спасибо. Не хотелось бы.— Тогда слушаю.Жерех поморщился.«Сейчас попросит закурить», — подумал Ледогоров.— Можно сигарету? И расстегнуть.Он разомкнул один из браслетов и прицепил его к стулу. Достал пачку «Винстона» и щелкнул зажигалкой. Жерех затянулся.— Он у меня раньше товар брал несколько раз. А тут племянник Тенгиза приводит. Говорит, что Тенгиз просит спрятать. Я подумал. Отказывать «черным» нельзя — мне с ними еще работать. Ну и определил его к Машке. Она на углу Невского и Литейного живет. Там хата полу расселенная. Из соседей — только бабка больная. Он документы ждет. От своих тоже гасится.Ледогоров вздохнул и привычно покачался на стуле.— Отведешь?— Нет! Лучше сажайте! Я объясню! Проще простого! Вход с Литейного около магазина видеокассет. Последний этаж. Дверь слева, с обломанным наличником. Комната последняя справа. За кухней. Остальные пустые все. Это тот дом, из которого губернатора чпокнули.— Вице-губернатора, — машинально поправил Ледогоров.— Один хрен.Ледогоров подумал.— А если врешь?— Да что я, враг себе?Солнце грело вовсю. С противным жужжанием о стекло билась большая зеленая муха.— Хотите, я позвоню туда? — неожиданно предложил Жерех.Ледогоров удивленно посмотрел на него.— В расселенке телефон?— Там бабка какая-то заслуженная. Ей разрешили до ее переезда оставить. Вдруг скорую надо будет и все такое. А за денежку малую она дает пользоваться.Ледогоров закурил и пододвинул дилеру аппарат.— Только без глупостей!Сам он снял параллельную трубку на громовском столе. Ответили почти сразу.— Галина Никитична! — залебезил Жерех. — Как здоровье ваше?— Да не очень, Женечка, — заскрипел в ответ старческий голос. — Жара проклятая. Давление мучает.— Приеду, привезу что-нибудь из лекарств! А Маша дома?— Дома, дома! — старушка на секунду закашлялась. — Спит. Умаялась в ночную-то в своем ларьке. А ухажер ее всю квартиру задымил. Дышать нечем. Даже на балкон не выходит. Скажи уж ему.— Скажу, скажу, — Жерех кивнул Ледогорову. Мол, смотрите — не обманул! — А Машу не будите. Я позже позвоню. Спасибо.— Тебе спасибо.Жерех повесил трубку. Ледогоров усмехнулся.— В ларьке? В ночную?— А что она должна говорить?Заглянул Сонин.— Шеф сказал у тебя дела принять.— Давай попозже.— Да мне по барабану.Ледогоров снова покачался на стуле.— Ладно. Снимай туфлю.— Вы же обещали.— Я и не отказываюсь. Давай, снимай!В кармашке под надорванной подкладкой притаились четыре пакетика из фольги. Ледогоров по очереди надорвал их и высыпал порошок в щель за плинтусом.— Пусть крысы травятся.Жерех пожал плечами.— Смысл?— Четырьмя дозами в городе стало меньше.Дилер ухмыльнулся.— Думаете спасли кого-то? Наоборот. Несчастные наркоманчики, увидев, убили бы вас. Кто это придумал? Больные! Лечить! Сбытчики — чудовища! Не мы породили их, а они нас! Они не страдают!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58