Ох, ну ладно! Целую.
Конечно же, я думала о том, как отнеслось к нашему разрыву семейство Хоукер. Думала где-то между двумя и тремя часами ночи, когда ворочалась без сна в постели. Уродец Фисташка, наверное, скакал по всему саду, высоко вскидывая лапы и тявкая без умолку. Как и Дэновы братцы, проявлявшие ко мне не больше внимания, чем к безделушке от Франклина Минта.
Следующей позвонила Хилари.
— Хил! — Вот это кстати. — Будь другом, перезвони и послушай — запись на автоответчике не слишком ли по-кретински звучит? И перезвони еще раз, ладно?
— Ты что, не знаешь, как включить...
— Не знаю. Можешь перезвонить?
Она могла. А потом перезвонила еще раз и сказала, что голос у меня как у малолетнего дауна.
— И что ты бле-е-ешь та-а-ак ме-едле-енно? Запиши еще раз. Кстати, у меня к тебе просьба. Ты компьютер уже подключила?
— Жду, когда Умник Билл это сделает, — объяснила я. — Понимаешь, я не могу давать ему больше одной вещи за раз.
— Гм-м, Билл? — протянула Хилари. — Занятно...
— И я о том же подумала.
— Хоть я и влезла в «Женский кружок», времени для свиданий у меня маловато, — сказала Хилари.
Нравится мне, как она это называет — «свидания». Словно и не кончились былые счастливые деньки. Но вот то, что Хилари присоединилась к Джодиной компании, меня изрядно удивило. Выходит, она и в самом деле отчаялась.
— И на что похож этот Билл? — спросила Хилари с наигранным интересом. — Я ведь всегда могу выйти из «Женского кружка», знаешь.
— Очень даже ничего, — воодушевилась я. — У него красивые глаза. Но он из Дорриго. И у него пластырь на челюсти.
— О-о... Звучит интригующе. А челюсть у него мощная?
— Да, — заверила я. — И еще у него эти, ну, знаешь, плечи.
— А квартира его на что похожа?
— Ни на что. Ничего интересного.
— А я могу ему понравиться? — поинтересовалась Хилари.
— Не сомневаюсь.
Она вздохнула.
— Надолго ли это?..
Вот она, больная мозоль.
— Господи, Хилари, не гадалка же я.
Тут я рассказала ей о мамином звонке и о том, что родительница едва не довела меня до слез.
— Ну, этим в «Женском кружке» тоже занимаются, — сообщила Хилари. — Между матерью и дочерью должна существовать молчаливая конспирация.
Идея хорошая, ничего не скажешь.
— И тогда жизнь станет просто прекрасной, да? Не может у нас быть молчаливой конспирации — она же не умолкает ни на минуту! И мама в бешенстве из-за того, что подарила мне только масло для ванны, а папа, оказывается, преподнес компьютер.
— Но у вас всю жизнь так, — напомнила Хилари.
— Да? — пробормотала я.
— Ты что, сама не помнишь? Еще в школе. Твои как раз разводились, и отец подарил тебе что-то вроде синтезатора, а мать — пару сабо. Мы чуть от зависти не полопались. И всем хотелось разводящихся родителей.
— Серьезно?
— Сама посуди, — сказала Хилари. — Мои предки вместе — и что я получаю на день рождения? Билеты на «Повелителя танцев». Майкл Флэтли этот, тьфу!
— Он, говорят, занимается сексом после каждого спектакля, — вспомнила я.
— Вот именно. ПОТОМУ МАМАШИ УСТОЯТЬ И НЕ МОГУТ!
... Когда я добралась наконец до постели, мне удалось почти полностью расслабиться. Явный прогресс. Сама не знаю, что помогло мне отвлечься: может, замаячившая надежда сделать что-нибудь для Хилари и Билла, а может, дневной звонок Лайма. Или — кому только сказать! — на меня успокаивающе подействовал звонок мамы.
Глава четвертая
Если я и была чем-то занята на работе, когда появился Лайм, так исключительно рифмой к «Сухим завтракам». Кайли, по счастью, отправилась обедать пораньше — чтобы успеть на аэробику.
— Ну а сама-то ты пробовала эти хлопья, над которыми мы все тут бьемся? — Лайм, скрестив руки на груди, стоял у меня за спиной. На нем был все тот же замшевый пиджак.
— Нет, — отозвалась я. — Хотя как-то утром мне их безумно захотелось.
— Наверное, переработалась.
— Да нет. Я бы не сказала.
Что это мне вздумалось кокетничать? Странное какое-то ощущение. Надо же — флиртовать с кем-то снова... Особенно если учесть, как я была зациклена на Дэне последние несколько месяцев.
— Да, насчет моего электронного адреса, — произнесла я. — Надо было тебе сразу сказать. Вообще-то у меня его еще нет. Я даже еще не подключила свой компьютер.
Лайм улыбнулся:
— Догадался.
— Но ты не откажешься еще раз продиктовать мне свой адрес?
— Если одолжишь ручку, — сказал он.
Руки Лайма — настоящие руки художника. С длинными пальцами. И довольно гладкие. Только мелкие порезы о края бумаги — и все.
— Вот, пожалуйста. А это — номер телефона.
С расстояния метров двадцати могло показаться, что свободный художник-график протягивает визитную карточку старшему копирайтеру. Но в действительности это был тот самый миг между мужчиной и женщиной. Обмен флюидами, если можно так выразиться.
Тут одна из девушек-бухгалтерш направилась к нам, помахивая какой-то бумажкой. Кажется, первым чеком для Лайма. Вообще-то ей вовсе не обязательно было тащиться сюда, чтобы вручить его. Просто есть в Лайме что-то такое, отчего людям постоянно хочется для него что-нибудь сделать.
— Еще увидимся. Или я получу от тебя послание.
— Если мне удастся его отправить, ха-ха-ха! — И я загоготала, словно гиена.
Похоже, мои навыки в области флирта подвяли с тех пор, как мы расстались с Дэном. Веду себя, точно продавщица из «Эйвон», впаривающая мужику лосьон для бритья, который ему даром не нужен.
После ухода Лайма возникло странное ощущение пустоты. Вот и в прошлый раз случилось то же самое. И этого оказалось вполне достаточно, чтобы я чувствовала себя выбитой из колеи, гоняя в компьютере листовку с «Сухими завтраками». И достаточно, чтобы я поклялась по пути домой завернуть к Биллу — пусть даже разрыв между автоответчиком и компьютером получится меньше недели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92