— Что? Нет-нет. Ты все перепутал. Я живу с э-э... — Она порылась в сумке и вытащила листок с подтверждением. — Вот, видишь — Василий Романов.
Вас улыбнулся и постучал пальцем себе в грудь.
— Но... но я думала, что Василий — женское имя?
— А я думал, что Арри — мужское. — Вас с первого взгляда понял, с кем имеет дело, и перешел в контрнаступление. Это сработало.
— Не Арри, а Арабелла, это даже у арабов женское имя.
Глава 5
— Так ты, значит, арабская женщина? А с виду не скажешь.
— Естественно, нет, придурок.
Арабелла бросила на него оценивающий взгляд. Убитые кеды, на запястье — какая-то дешевка вроде «Свотч», на шее совершенно дикий медальон со святым Кристофором. Однозначно не ее тип. Она предпочитала ухоженных, хорошо одетых темноволосых красавцев. А это лохматое чучело — просто насмешка природы.
— Тут, должно быть, какая-то ошибка. Меня не предупреждали о совместном размещении. Это просто смехотворно. Я сейчас же спущусь и разберусь с этим.
— На твоем месте я бы этого не делал, — заметил Вас, бросая сумку на свободную кровать.
— Это еще почему?
Вас повалился рядом с сумкой и сбросил кеды. Фу, подумала она. Белые носки.
— Ну сама посуди. Гид должен ориентироваться в нестандартной обстановке. Это может быть частью теста. Насколько я знаю, в ближайшие пять дней на нас вывалят целую кучу такого дерьма
— Ммм. — Как ни противно, но приходилось признать, что в его словах есть разумное зерно.
— Раз уж так вышло, не мешало бы узнать друг друга получше. В конце концов, может, нам придется работать вместе. Тебе на какое направление хотелось бы попасть больше всего?
— Без вариантов — я буду работать в «Молодых и холостых», только если меня отправят на Ибицу.
— Не уверен, что они одобрят такую позицию. А что тебе так далась эта Ибица?
— В прошлом году я там отдыхала, и мне плевать, какую «позицию» они одобрят, а какую нет. И вообще, ты кто, — фыркнула Арабелла, — хренов полицейский?
— Ну, честно говоря, Арабелла... — Вас сел. — Я подсадная утка.
Арабелла застыла.
— Кто?
— Я один из инструкторов. Мы селимся вместе с кандидатами, чтобы застать их врасплох. И боюсь, Арабелла, вынужден тебе сообщить, что ты не в полной мере соответствуешь требованиям «Молодых и холостых», так что можешь паковать вещички...
У Арабеллы был такой вид, словно она вот-вот заплачет. Вас пару секунд сохранял серьезность, но на больше его не хватило.
— Ха! Здорово тебя проняло!
— Что ты х-х-хочешь сказать? Ты не инструктор?
— Охуеть можно, как вы, важные птицы, легко на все ведетесь.
Арабелла злобно уставилась на него.
— Кретин! Да что ты себе позволяешь!
— Это была просто шутка.
— Если в этой комнате и есть над чем посмеяться, так только над тобой.
Вас улыбнулся, явно ничуть не смутившись.
— Да ради бога.
— Что это еще за имя такое, Василий?
— Русское имя.
— По разговору не очень-то ты похож на парня из России — если только Россия находится не в Лондоне.
— Я родился и вырос неподалеку от Илфорда.
— Илфорд? Там вроде даже метро нет? Боже, мне даже представить страшно, что пришлось бы прожить всю жизнь в такой дыре.
— Всю жизнь я там не жил. Наша семья часто переезжала.
— Только не говори, что твой отец военный!
— Нет, циркач.
Арабелла подозрительно посмотрела на него.
— Не держи меня за дуру.
— Кроме шуток. Смотри, — он встал на кровати. — Я тебе докажу.
Несмотря на то что стена была совсем близко, он сделал сальто назад, приземлившись на одну руку. Вскочив на ноги, он схватил три маленьких подсвечника с прикроватной тумбочки. Форма у них была не очень удачная, и, хотя его мастерство было очевидно, секунд через тридцать он отвлекся и не удержал один. Пытаясь его подхватить, он случайно зацепил пальцем свою цепочку с образком и порвал ее.
— Дерьмо, — сказал он, поднимая ее вместе с осколками подсвечника.
Арабелла кивнула.
— Так ты цыган?
— Нет, — ответил Вас, изучая порванную цепочку, — я из цирковой семьи.
— Ну я и говорю, — цыган. — Арабелла указала подбородком на святого Кристофора. — Разве святой Кристофор не покровитель цыган?
— Я же сказал, мы не цыгане, мы...
— Ну не важно, кем бы ты там ни был, цепочка просто вульгарная. Где ты ее выискал — в новогодней хлопушке?
— Это цепочка моего дяди.
— Тогда ему и верни, мой тебе совет. — Арабелла с удовольствием отыгрывала очки.
— Не могу.
— Почему?
— Он умер.
— Ох.
— Он погиб. Шесть лет назад. С тех пор я ношу это.
— Мне очень жаль, — сказала Арабелла, совершенно очевидно никакой жалости не испытывавшая. Она даже не помнила, когда в последний раз видела своего дядю и предполагала, что подобное равнодушие свойственно всем племянникам на свете. — И что случилось, он сорвался с трапеции? Или его растоптал слон?
Вас вздрогнул. Арабелла, ясное дело, была самовлюбленной эгоисткой, но он сомневался, что даже она продемонстрировала бы подобную душевную черствость, если бы знала, как близки они были с дядей. Конечно, всегда оставалась возможность, что Арабелла сама — подсадная утка. Во всяком случае, типичного гида Вас представлял себе совершенно иначе.
— Нет, — сказал он, сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Мы исполняли номер с огнем — жонглировали факелами и все такое. Произошел несчастный случай.
— И что?
— Он сгорел заживо. Мне было четырнадцать лет. С тех пор я ненавижу огонь, это стало почти фобией.
— Ужасно, — Арабелла присела на кровать. — Боже, нужно закурить... не передашь мою зажигалку?
Тучи, нависшие над гостиницей в Бридлхерс-те, раньше времени затемнили и вечернее небо Теддингтона.
В офисе «Молодых и холостых» на Хай-стрит владелец франчайзингового туристического агентства включил сигнализацию, погасил свет и запер дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98