Это ей угрожает опасность. Ей!
Я был поражен. Слова Андрея подействовали на меня странным образом. Действительно, она же абсолютно несчастна. Все, что мы знаем о Нине, свидетельствует именно об этом. Но наш страх за Данилу настроил нас против нее. Наше нежелание делиться с ней своим другом застало нам глаза. И ведь она поступает так со всеми. Она ведет себя ужасно, и в результате ее никто не любит, ее ненавидят. И ей плохо от этого, ей ужасно плохо!
— Так ей влюбиться нужно,.. — прошептал я.
Гаптен посмотрел сначала на меня, потом на Андрея:
— Данила?..
— Я люблю тебя, Мартин, — шептала Нина и гладила его по волосам. — Я люблю тебя.
Мартину было приятно это слышать. Он становился пунцовым, чувствовал, что щеки его краснеют, и испытывал в связи с этим неловкость.
— У меня никогда не было такого любовника, — Нина прижималась к нему всем телом и чуть не плакала. — Ты меня чувствуешь. Ты делаешь это так… У меня нет слов… Я люблю тебя, Мартин!
Мартин, действительно, хороший любовник. Он считает, что секс — это искусство. И чтобы достичь успеха в этом искусстве, необходима особенная наблюдательность. Подсматривая за женщиной, за тем как она себя ведет, как говорит, как прикасается к своему телу, Мартин с точностью определяет, что именно нужно сделать, чтобы отправить ее на вершину блаженства.
— У меня странное желание, Мартин, — Нина поднимается над ним, закрывая свою обнаженную грудь простыней. — Я впервые захотела ребенка. Я подумала, как это, наверное, замечательно — иметь ребенка от тебя…
Мартин точно знает: если женщина хочет от тебя ребенка, значит, она тебя любит. И вообще, она нормальная женщина. Женщина должна думать о ребенке и о муже. Ей больше не нужно ни о чем думать. Лишнее. Мартину, кстати, тоже уже хочется детей. Он представляет себе, как он будет их воспитывать. Он научит их жить правильно. Они вырастут хорошими людьми. Такими, как Мартин.
— Мартин, почему ты молчишь? — на лице Нины испуг.
— А что мне тебе сказать, Нина? — удивляется Мартин. — Я тебя тоже люблю.
Странная тень пробегает по лицу Нины. Она поворачивается к окну, смотрит в темноту ночи и прислушивается к шуму дождя.
— Раймонд, это ты?! — Сэм удивлен и испуган, но старается выглядеть беззаботным.
Раймонд стоит на улице напротив дома, где живет Мартин, и смотрит наверх, в его квартиры.
— Сэм?.. — Раймонд испуган и удивление меньше Сэма, но, в отличие от него, и не пытается казаться благодушным. Он понимает, что это почти невозможно, даже с опытом двух театральных школ за плечами. — Что ты здесь делаешь?..
— А ты? — рассмеялся Сэм. — Вероятно, мы делаем здесь одно и то же.
— Да? — Раймонд прищурился. — Не уверен.
— А если я тебе скажу, что я устал от Мартина, как ты на это среагируешь? — Сэм посмотрел Раймонду в глаза — пристально, испытующе.
— Я тоже устал от Мартина, — Раймонд едва заметно кивнул головой.
— Ну, вот я и говорю, что мы делаем здесь одно и то же…
— Сэм, но ты ведь не любишь Нину, — у Раймонда вдруг резко усиливается зуд, ему жжет руки, шею, бока. — Скажи мне, правда, не любишь?
— Нет, не люблю, Раймонд. Но еще больше я не люблю Мартина.
— Да, вероятно, ты прав, — согласился Раймонд. — Мы делаем здесь почти одно и то же… А ты знаешь, что в студии Клорис центральное окно открывается?
— Да, — оживляется Сэм. — Там есть небольшая кнопка, темно-синяя. Она управляет штырьком, который фиксирует окно в закрытом состоянии. А если убрать эту кнопку, то окно будет казаться закрытым, однако при малейшем надавливании оно выпустит человека…
— Некоторым людям не мешает прогуляться, — Раймонд словно случайно бросает взгляд на окно в квартире Мартина.
— Совершенно с тобой согласен, — кивает головой Сэм.
— Тогда до завтра? — спрашивает Раймонд.
— До завтра, — кивает головой Сэм.
Они жмут друг другу руки и расходятся.
— Господи, что же она наделала?.. — я вдруг понял, что происходит сейчас в Нью-Йорке. — Что же она наделала?.. Что она наделала?..
Она играет с этими мужчинами. Просто забавляется, как кошка со стайкой серых мышат. Она вмешалась в их Судьбу от скуки, от безделья своей одинокой души. Без всякой цели или намерения.
Ей просто скучно жить. И вот она решила узнать, как эти люди будут реагировать на ее выходки. Она вошла в их жизнь лишь для того, чтобы развлечься… Но судьба человека священна…
Искушения бывают разными. Бывают, видимо, и такие. И вот эти двое — Сэм и Раймонд — не выдержали уготованного им испытания. Из обычных добропорядочных граждан они превратились в страшных, безумных монстров.
Сейчас два товарища стоят под окном третьего и обсуждают то, как они с ним расправятся. Причем эти двое понимают друг друга с полуслова. Словно речь идет об обычном для них занятии. Это чудовищно.
— Я больше не могу, — тихо говорит Андрей. — Это какой-то абсурд… Гаптен, я начинаю верить в эти твои «сгущения». По-настоящему! Они все сошли с ума. Честное слово! Я могу объяснить каждый их шаг, каждый поступок — причины, мотивации, обстоятельства. Но это по отдельности. А вместе… Вместе это какая-то адская машина! Запущенная одним единственным человеком… Разве такое может быть? И ради чего?..
— Послушайте, — бледный, уставший Гаптен смотрел на нас с Андреем поблекшими, словно остывшими глазами. — Я знаю, что Данила меня бы не одобрил. Но, все-таки, может быть, мы предпримем какие-то активные шаги?
— Что ты имеешь в виду? — не понял Андрей.
— Мы можем захватить любого из этих людей — Нину, Раймонда, Мартина, Сэма. Даже Клорис, если понадобится. Технически нет никаких препятствий. У нас здесь только моральные ограничения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30