..– Это Хайес, сэр, он за это отвечает.– Точно. Скажи Хайесу, что я распорядился достать из подвала то вино, какое он сам сочтет нужным. Такое количество, какое он сочтет нужным.Глаза юноши расширились от удивления.– Вы уверены, сэр? Миссис Морган всегда строго запрещала...– Миссис Морган больше нет с нами. А я не вижу причины, почему нескольким бутылкам нужно томиться в темном подвале, когда их можно достать и откупорить. Для этого и стоит хранить вино, правильно?От изумления у парня открылся рот, будто бы Шейн кощунствовал. Но после в его глазах блеснул огонек, и, насколько понял Шейн, это был огонек уважения. Или, может, он понял, что будет первым, кто скажет дворецкому Хайесу: «Динь-дон, ведьма умерла». Как бы то ни было, молодой человек впервые улыбнулся.– Да, сэр.– Это все? – спросил Шейн, прислушиваясь к шуму воды в ванной. Он мог пойти помыться вместе с Дарби, чтобы как-то примириться с потерей бесценного вина.– Столько вина, сколько нужно? – уточнил парень.Шейн кивнул.– Какое вино, по-твоему, самое дорогое?– О, не знаю, сэр. Но миссис Морган очень гордилась своей коллекцией. Некоторые бутылки очень редкие.– Отлично. С них и начнем.От удивления парень утратил дар речи, но сделал попытку прийти в себя, увидев улыбку Шейна.– Ты что-то еще хочешь у меня спросить?– Н-нет, сэр. – Он чуть помедлил, потом, видно, понял, что может идти и что других указаний не будет. – Сейчас сделаю, сэр, – выговорил он, сияя, и убежал.Что же Александра сделала с этими людьми, что они такие пугливые? Шейн уже собирался закрыть дверь и присоединиться к Дарби в душе, когда еще один человек вывернул из-за угла.Он махнул рукой, чтобы Шейн его заметил.– Сэр! Сэр!Шейн простонал и ткнулся лбом в дверной косяк. Надо было захлопнуть ее. Немедленно. Старик притормозил у двери, прежде чем Шейн смог ее закрыть.– Слава богу, я нашел вас, сэр. У нас проблемы с музыкантами.Его британский акцент и неловкие движения напомнили Шейну армейских офицеров. Он постарался придать своему лицу озабоченное выражение.– С музыкантами?– Им было отведено место у фонтана в конце первой террасы, а теперь они говорят, что им сказали пройти в дом, хотя это, несомненно, не может быть правдой.Шейн продолжал смотреть на него. Мужчина откашлялся, поправил узел галстука и отклонился.– Что с ними делать? Мы можем аннулировать их контракт, но тогда лишимся струнной кантаты на закате.Шейн прижал руки к груди.– Ужасы какие.Человек мгновенно кивнул, но потом помедлил, соображая, что слова хозяина не были искренними.Шейну больше понравился юноша. Он, по крайней мере, был небезнадежен.– А мы не можем просто вытащить пару колонок и подождать, пока кто-нибудь не поставит музыку? – Слуга смотрел на него так, будто Шейн говорил на другом языке. – По правде... как тебя зовут?Адамово яблоко старика дернулось, когда он судорожно сглотнул.– Траскер, сэр. Шейн улыбнулся.– Траскер, приятно с тобой познакомиться. Слушай, между нами, мне лично все равно, где они будут играть. Если есть контракт, покажи его музыкантам, а если те не согласятся, пусть проваливают. Если в контракте этого не сказано, пусть играют там, где хотят.Траскер беспокойно кивнул.– Да, сэр, но...– Никаких но, Траскер. – Он выглянул в коридор и убедился, что больше там никого нет, затем снова посмотрел на армейского старика. – И еще: если найдешь музыкальный центр и включишь его у пруда на нижней террасе, тебе причитается. Кантата на закате и «Лед Зеппелин» под звездами. – Он ухмыльнулся. – Вот это, я понимаю, праздник, а?– А, да, сэр. В самом деле, вы правы. – Траскер отступил и посмотрел на Шейна внимательно: не сошел ли тот с ума?Судя по всему, скоро сюда прибудет бригада из ближайшей психушки, и шансов упросить Дарби остаться больше не будет.– Ну тогда давай, двигай.Старик кивнул и отвесил легкий поклон, прежде чем пойти прочь.Шейн удивился, что Александра не натаскала их щелкать при этом каблуками. Может, просто не додумалась? Он покачал головой и закрыл дверь.– Что это?Он увидел Дарби, которая стояла на пороге его кабинета, вся мокрая и очаровательная, в банном полотенце, сжимая в руках пачку бумаг. Она наморщила лоб.– Понятия не имею, – ответил он, пересекая комнату. – Но, знаешь, махровая ткань идет тебе так же, как и шелковая.– Моей одежде уже ничего не поможет, но это не так важно, ибо лицо и волосы в плачевном состоянии.Здесь Шейн понял, что со времени их первой встречи в лимузине она впервые выглядит естественно.– Это смотря у кого ты спрашиваешь.Дарби хлопнула бумагами его по груди, когда он подошел обнять ее. Он поднял руки и отступил.– Если тебе от этого станет легче, я позвонил вниз и сказал, чтобы твой багаж доставили сюда. Первым же делом, – быстро добавил Шейн. – Я просто думал, ты захочешь переодеться.– Благодарю. Но меня сейчас беспокоит даже не это. – Она помахала документами перед его носом.Шейн был в замешательстве.– Сказал же, не знаю, что это такое. Где ты это нашла?– Пыталась разгладить свою одежду. Потом поняла, что мне может помочь только утюг, и пошла искать тебя, но ошиблась дорогой и забрела в кабинет. Я сушила волосы и, не заметив бумаги на полу, поскользнулась на них...– Ты упала? Ты в порядке?На секунду Дарби застыла в изумлении, потом улыбнулась.– Я привыкла падать с лошади, а тебя пугает, что я поскользнулась?Шейн обнял ее вместе со всеми бумагами, которые девушка держала в руках.– Все еще забываю, что ты такая крутая, – проговорил он, легонько ущипнув ее за щеку. – Наверное, это из-за того, что я постоянно сталкиваюсь с мягкими и нежными частями твоего тела.Дарби не пыталась высвободиться.– Не забывай, что я тоже прекрасно знаю о мягких и нежных частях твоего тела, – многозначительно ответила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90