– Она выглянула в окно. – Ты прав, я могу прямо сейчас отсюда уехать. Но что-то мне подсказывает, что этого делать не стоит. Я стала слишком далека от этого мира.– И?Дарби повернулась к нему.– Понимаешь, во мне нет ничего такого, что заставляло бы меня думать, какой дизайнер в моде этой осенью, какой декоратор самый популярный, почему мне понадобится устроитель вечеринок для ужина на шесть персон. На самом деле мне чихать на новый клубный комитет Баффи, на успехи Теда в гольфе и особенно на тот факт, что я неправильно живу, так как мой оттенок волос не соответствует модному на этой неделе. Это же сумасшедший мир для Барби. – Она покачала головой. – Это не про меня.Шейн тихо засмеялся.– У меня были времена и потяжелее, когда я пытался искренне общаться с теми людьми, которых интересовали только мои вклады.– А у тебя есть вклады?– Тебя это удивляет? – Он усмехнулся. – Спасибо на том. На самом деле последнее, во что я вкладывал деньги, были новые сети для ныряльщиков за жемчугом на острове Пуло. Если учесть, что одним из них был я сам, это нельзя расценивать как жест альтруизма.– Ты знаешь толк в альтруизме? Шейн пожал плечами.– Я знаю толк в том, как получить удовольствие от жизни. И если людям вокруг меня тоже хорошо, тем лучше. Я никогда не считал личное счастье следствием большого заработка.Она криво улыбнулась.– Значит, ты нечастый гость здесь, в Вашингтоне? Шейн засмеялся.– Приезжаю сюда, когда отвертеться уже никак нельзя. – Он скрестил руки и тихонько вздохнул. – Сейчас как раз такой случай.– Я вижу. Вот я могла бы избежать своей участи.– Тебе что-то перепадет с этого всего? Дарби отрицательно покачала головой.– Все ради сестры. Она много для меня значит, Я у нее вроде матери, хотя это и плохо у меня получается. Но больше у нее никого нет.– Ваш отец...– Бесчувственный ублюдок. – Она передернула плечами. – Все в порядке.Шейн поднял бровь, едва сдержав улыбку.– Скажем так, – продолжала она, – мне гораздо ближе те люди, для которых любовь – не разменная монета. А отец счастлив, что я не верчусь вокруг, оценивая каждый его поступок...– Думаю, что понял, – ~ улыбнулся Шейн. – Твоя сестра живет с тобой или здесь?– Здесь. – Она помолчала, потом добавила, пожав плечами: – Ей несладко приходится с отцом, но она заключает с ним сделки. Мне нужно поблагодарить сестру за то, что она, по крайней мере, пытается сделать из него настоящего отца.– А как насчет поиграть в Барби?– О, – ответила Дарби с нежностью и теплотой. – Она для этого создана. Высший свет Вашингтона для нее дом родной. По-моему, Пеппер воспринимает это как игру.Шейну показалось, что он заметил легкую дрожь в ее голосе. Он снова улыбнулся. Они оба были изгоями в привилегированном обществе, хотя и по совершенно разным причинам. Его бабка пыталась слепить из него бессердечного и жадного богача, а отец Дарби вместо настоящей женщины с настоящими чувствами хотел видеть ее послушной куклой. Они были действительно похожи друг на друга.– А я говорю, ты можешь послать их всех подальше и остаться собой.– Возможно, – ответила она сухо. – Но я решила, что мне пригодится любая помощь.Впервые за время их долгого разговора он почувствовал ее уязвимое место. Надо было что-то срочно предпринять. Во время поездки она не выказала неприязни. Шейн поднялся и подсел к ней.Судя по выражению ее лица, девушка удивилась, но промолчала.– Знаешь, я никогда ни о чем не жалел, – сообщил он ей. – Вот почему я хочу сначала извиниться.– За что?– За то, что я тебя поцелую.Ее глаза округлились, она криво улыбнулась.– Дану?– Нет, правда.– Зачем же извиняться? Ты же не будешь об этом сожалеть.– Нет, не буду.Дарби вспыхнула, и в ее глазах, в которых могли быть неприязнь или отвращение, он увидел интерес. Очевидный, ярко выраженный интерес.– Тебе женщины говорили когда-нибудь «нет»? – спросила она.– Насчет поцелуев или в целом?– И так и этак.– Обычно нет.– А ты думал, что такая женщина может тебе встретиться?– Думал, но давно. – Он улыбнулся. – Не удивляйся. Женщины не единственные создания, которых заводит приятный внешний вид и обаяние.– Почему ты допускаешь это?– Легче жить, когда делаешь то, что у тебя хорошо получается.Дарби вздохнула и покачала головой.– Трудно спорить с успехом, да?– Вроде того. Значит, твой ответ «нет»?– Что-то не припомню, чтобы меня спрашивали, – ответила она, усмехнувшись, и встряхнула головой. – Знаешь, наверное, это самый странный разговор в моей жизни.Шейн не ответил. Он все еще любовался ее солнечной детской улыбкой. Это было прекрасное зрелище.– Скажи я, что ты просто сногсшибательна, когда улыбаешься, ты бы...– Была польщена? – опередила его Дарби.Ее тон заставил Шейна внутренне содрогнуться. При всем его опыте это было незнакомое ему ощущение. Он даже не мог определить, нравится оно ему или нет.– Я хотел сказать, ты бы ударила меня? Но «польщена» – гораздо лучше.– Я просто ненавижу себя за предположение, но похоже, что да. – Дарби посмотрела на него. – Обаяние снова берет верх.Он придвинулся.– Правда?Дарби отстранилась.– Не будь таким настойчивым.Шейн протянул руку и убрал прядь волос с ее лица. К его удивлению, сейчас она не отпрянула. И не ударила его ниже пояса.– Ты сногсшибательна, – проговорил он. – Улыбаешься ты или нет.– Теперь ты слишком настойчив.– Это моя величайшая ошибка. – Он погладил ее щеку. – Настойчивость, я имею в виду.Шейн дотронулся до ее губ. Слегка надавил на нижнюю так, чтобы кончик его пальца оказался у нее во рту. Дарби же, вместо того чтобы укусить его, сделала маленький вдох. Его тело мучительно напряглось.– Я так хочу тебя поцеловать, – прошептал он и подумал, что, может быть, за всю свою жизнь ему не приходилось быть таким искренним, как сейчас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90