– А ты не думаешь, что, может быть, это защитная реакция? На тебя? Такую красивую, полноценную и независимую?
– Да, без жилищных и материальных проблем. Девушку из хорошей семьи. Какие еще у меня недостатки, кроме моей полноценности, красоты и независимости?
– Саша, ты действительно обиделась?
– Я не хочу говорить о своих чувствах! Обиделась или обрадовалась, разочаровалась или, наоборот, очаровалась! В конце концов, это касается только меня! Я не люблю, когда мне делают больно или заставляют замирать в ожидании! Мне это не нравится! Если ты играешь, я – нет. И не буду.
В трубке повисло молчание. Мне мучительно захотелось отключиться. Зачем он позвонил? Мне стало почти хорошо в этой голубой ванне с розовой пеной, я почти успокоилась, почти уговорила себя, что мне это не нужно. Еще немного, и я разревусь.
– Саша, мне нечего тебе возразить. У меня завтра в двенадцать часов поезд. Я уезжаю на два месяца. Работать. Вернусь в начале августа. Я хотел провести этот вечер с тобой. Ты, ты… я не знаю, как тебе это сказать…
– Как есть.
– Не могу. Пока не могу.
– Ты ведь хочешь приехать?
– Я стою внизу. У меня в багажнике курица гриль, шампанское и всяческая ерунда. И завтра я уезжаю. Пошло, правда?
– Еще как! А будет еще пошлее, если ты увезешь это все к себе домой.
– Да уж.
– Поднимайся.
– Саша…
– В конце концов, у нас есть время до завтра. У меня есть…
Хорошо, что я не завела себе домашнее животное! Тогда от курицы и прочей снеди, оставленной в прихожей, мало бы что осталось. Мы вспомнили о пакете с едой только в три утра. Всю ночь мы любили друг друга и говорили всякие глупые нежности, а утром расстались. Может быть, до августа, а может… Кто знает, что будет в августе…
И зачем мне это было надо? Но уже поздно, и теплые губы, нежные руки и мягкие волосы Аристарха теперь навсегда во мне. И я не знаю, повторится ли это. Он обещает писать. Но не спросил имейл, обещал звонить, но у него самого трубка работать не будет. Так что ничего не изменилось. Почти ничего. Только я заболела им еще сильнее.
Утро вторника ничем не отличалось от других утр этой хмурой недели. Нынешнее лето, как это часто бывает в том месте, где я родилась, не радовало хорошей погодой. Еще не моросило, но опять плотная пелена обложила небо. Странное место, странная погода без теней. Странная девушка Саша. Все-то у нее есть, а ей грустно. От нее в семь утра вышел любимый человек, и он уедет сегодня в неведомые дали. Девушка уже не находит себе места от тоски и желания и проклинает себя за то, что произошло этой ночью, это, как заноза, будет еще долго саднить. Банальный сюжет для женского романа. В детстве я придумала себе одну игру; когда мне было плохо или тоскливо или я попадала в глупое положение, я сочиняла историю про другую Сашу, у которой все хорошо. Свой маленький женско-детский роман, где я была умна, красива, удачлива, прозорлива и остроумна. И все меня обожали. Раньше мне это помогало. Я сама рассказывала себе сказки. Со временем я несколько растратила детскую веру в чудо, но сейчас никакого другого способа спрятаться от гложущей тоски по Аристарху я придумать не смогла. И сейчас я рисовала себе картинки из жизни этой другой Саши, которая встречает Аристарха во дворе. Он передумал ехать, и вот они вместе полетели в далекую Грецию, где бирюзовое море, и на берегу этого моря, где-то на окраине Афин, Саша рассказывает ему о Пелопоннесской войне, а он слушает, слушает… Саша с Аристархом все еще ходили по узким улочкам греческих городов, а Саша без Аристарха автоматически собиралась на работу, красилась, чистила туфли, закрывала дверь на два замка, как учила бабушка, и привычно бежала на перекресток ловить маршрутку.
Реальность предстала передо мной в виде двери салона. Взглянув на часы, я поняла, что пришла на полтора часа раньше! Замечталась! Ну что ж, будет повод, наконец, заняться компьютером, тем более что неделю назад я скачала новую программу для систематизации клиентской базы. Вот если уж случилось у меня такое «рабочее» настроение, займусь, пока клиенты не набежали.
Но, открыв дверь, с удивлением обнаружила, что в салоне кто-то есть. На вешалке висел пиджачок Мнеева и женский плащик пронзительно розового цвета.
Приглушенно звучала музыка, сопровождаемая каким-то стуком. Нет, это был не стук, а скорее звук ударного инструмента. Точно! Это бубен! Ага! Вот оно! Утренний сеанс! Лечение от отсутствия оргазма! Ну и денек сегодня! Я прокралась к Витиному кабинету, прислушалась. Подслушивать ужасно нехорошо, но меня бы разорвало на месте, если бы я этого не сделала! За дверью звучали заунывные эзотерические мотивы, «неземные» голоса сливались с мелодией, исполняемой на электрооргане, потом вступали волынки, потом опять раздались удары в бубен и послышались страстные женские стоны. Да, Лилька не соврала. На цыпочках я прокралась в приемную и, стараясь вести себя как можно тише, включила компьютер. За соседней стеной стонали и завывали на разные голоса. Удары в бубен здорово разнообразили картину. Минут через сорок музыка стала тише. Хлопнула дверь, и по коридору прошлепали босые ноги, явно в ванную комнату. Потом обратно. Судя по легкости шагов, женские. Снова «шлеп, шлеп» – тут уже походка потяжелее. Витя. Я надела наушники, сунула в плеер диск Чезарии Эворы, да, да, именно Чезарии, а не Сезарии, как принято, поскольку имя певицы звучит именно так, как говорила моя приятельница с испанского отделения: «Никогда не верь русским!» – и включила музыку. Изобразила увлеченность работой, на тот случай, если Витя заглянет в приемную. И правильно сделала, потому что Инеев нарисовался на пороге буквально минут через пять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93