Это и будет твоей работой. Ты с ней прекрасно справишься, а если ты будешь в центре событий, всем нам будет спокойнее. По большому счету, твое участие в операции будет значительнее вклада каждого из нас.
Одобрительный гул голосов за столом не дал датчанину возможности ответить на аргументы Кризи. Гвидо сказал:
– Йен, нас прежде всего беспокоит вопрос безопасности. Во время боя самое главное – знать, что делают другие члены команды. У всех нас будут радиотелефоны, и как только операция начнется, нам будет совершенно необходимо не только координировать действия, но и полностью доверять тому, кто с тобой на связи. Я по собственному опыту знаю, что лучше тебя с этой работой никто не справится.
Снова в комнате одобрительно загудели. Датчанин стал было успокаиваться, но вдруг нашел еще один довод. Он посмотрел сначала на Сову, потом – на Кризи.
– Сова ведь не наемник. Он никогда не участвовал ни в одной войне. Может, ему лучше охранять Глорию вместо Рене?
Кризи не нашелся что ответить. Но Сова взглянул на Йена и сказал:
– Мне приходилось драться в трущобах Марселя, а там зачастую бывает гораздо опаснее, чем было в Конго или во Вьетнаме. Спасибо тебе, Йен, за заботу, но в этой драке я буду на переднем крае.
Датчанин спросил:
– Ты на операцию пойдешь под вальс Шопена?
– Нет. Для этого случая больше подойдет Вагнер. Я поставлю «Марш богов».
Глава 48
Люси Куок была удивлена. Он говорил ей, что в Гонконге она должна не покидать гостиницу и все время ей надо будет оставаться рядом с Рене Кайяром. Но полчаса назад он позвонил Рене, поговорил с Глорией, а потом с ней. Ей он сказал:
– Ровно через полчаса выйди из гостиницы, пересеки Натан Роуд, зайди в гостиницу «Шератон» и найди там пятьдесят четвертый номер. Ни о чем не беспокойся. Пара наших парней будет тебя прикрывать.
Люси сделала все, как велел Кризи, и тем не менее была на взводе. Она прекрасно понимала, что была главной целью бандитов. Переходя оживленную улицу, она настороженно озиралась. Это, конечно, не имело смысла: даже если она и увидела бы человека «Триад», все равно не узнала бы его. У входа в гостиницу она обернулась и пристально осмотрела улицу, пытаясь найти тех, кто ее охранял. Это попытка оказалась столь же безнадежной. Натан Роуд была запружена людьми круглые сутки.
Она миновала внушительный холл гостиницы и подошла к лифтам. Через две минуты Люси стучала в дверь пятьдесят четвертого номера. Дверь открылась, за ней стоял Кризи. Улыбаясь, он сказал:
– Я подумал, что пришло время выкроить часок для отдыха.
Еще через пару минут они уже сжимали друг друга в объятиях на широкой кровати. Ее удивляло, что такой крупный мужчина мог быть таким нежным в любви. Казалось, он знал каждый изгиб ее тела, жаждавший его поцелуев и ласки. Он был бесконечно терпелив, разжигая ее страсть до такого напряжения, что каждый ее нерв с трепетом ждал, когда же он в нее войдет. Она поняла, что за несколько раз их близости Кризи смог совершенно точно определить, что именно она от него ждет.
Потом, когда они, обессиленные, лежали обнявшись, он завел речь о предстоящей операции. Пока они отдыхают, Макси Макдональд и Гвидо следят за виллой. Через четыре часа их должны сменить Том Сойер и До Хуань, а еще через четыре часа им на смену придут Эрик Лапарт и Сова. Беспрерывное наблюдение будет продолжаться как минимум четыре дня. Только после этого будет принято окончательное решение о штурме.
Их команда пополнилась еще двумя людьми: Тони Коупом, бывшим офицером британских ВМС, служившим в элитных специальных морских частях, и Дэймоном Броадом, также служившим раньше на флоте. Сейчас они находились в Маниле, где зафрахтовали быстроходную яхту, и через три дня должны приплыть на ней в Гонконг, чтобы провести отпуск в его территориальных водах, неподалеку от виллы Томми Мо в Сай Куне.
Кризи слез с кровати, подошел к мини-бару, взял бутылку шампанского и налил ей бокал.
– А ты не будешь? – спросила Люси.
– Наверное, в это странно поверить, особенно если принять во внимание события прошедшего часа, но тем не менее я на работе.
Она отпила полбокала, улыбнулась ему и сказала:
– Ты поработал очень неплохо… это было чудесно.
Хотя теперь ее мысли и тело расслабились, все-таки она чувствовала какое-то легкое напряжение. Люси решила не заводить этот разговор, пока не завершится операция, но внезапно ее охватило жгучее желание услышать ответы на вопросы, которые ее мучили.
– Как ты ко мне относишься?
Он помедлил, потом ответил:
– Мои чувства к тебе очень сильны.
– Ты любишь меня?
– Я как-то не умею подыскивать нужные слова, когда говорю о себе. И раньше никогда толком не мог, а теперь учиться уже поздно. Ты для меня очень много значишь.
– Объясни, что ты имеешь в виду.
Он думал над ответом с видимым напряжением.
– Я всегда считал себя человеком сумерек.
– Это в каком смысле?
– Как бы тебе это лучше объяснить? В семнадцать я стал солдатом. Участвовал во многих сражениях в разных странах мира. Пойми, солдат Иностранного легиона, или наемник, – это всегда последняя линия обороны. Французский Иностранный легион не выиграл ни одной войны. Расходы на них тонули, как в бездонной бочке. Ты получаешь свои деньги и берешь на себя весь риск. Мы – люди сумерек, такими были, такими и помрем. Мы всегда ощущаем себя как бы между днем и ночью, между светом и тьмой, потому что наши жизни в любой момент может поглотить тьма смерти. Когда знаешь об этом, влюбиться очень непросто, хотя, конечно, такое иногда случается.
– Ты любил свою жену?
– Да.
– А ты ей об этом говорил?
– Да.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86