.. В школе я понял, как мне повезло,
что акушер при родах применил щипцы: родиться с опозданием, оказывается,
гораздо хуже, чем недоношенным. Яркий тому пример - мой дружище Верн
Тессио. И папа, кстати, был того же мнения.
Я полностью осознал, каково это - ощущать себя пустым местом, когда
мисс Харди уговорила меня написать сочинение по "Человеку-невидимке".
Уговаривать, по правде говоря, ей даже не пришлось: я полагал, что речь
идет о научно-фантастическом романе про забинтованного парня, которого в
одноименном фильме играл Фостер Грантс. Когда же выяснилось, что это
совершенно другая книга с тем же названием, я попытался отказаться, но
впоследствии был только рад, что мисс Харди настояла на своем. В _э_т_о_м
"Человеке-невидимке" главным героем был негр, которого никто вокруг не
замечал, пока он, наконец, не взбунтовался. Люди смотрели как бы сквозь
него, когда он с кем-то заговаривал, то не получал ответа, в общем, он
походил на чернокожего призрака, реально существующего, но как бы
бесплотного. "Врубившись" в книгу, я проглотил ее залпом, словно это был
роман Макдональда, ведь этот тип, Ральф Эллисон, описывал _м_о_ю_ жизнь.
Все у нас в семье крутилось вокруг Денниса, а меня как бы и не было.
"Денни, как вы вчера сыграли?", "Денни, с кем ты танцевал на вечеринке с
Сэди Хопкинс?", "Денни, как ты полагаешь, стоит нам купить ту черную
машину?" Денни, Денни, Денни... За столом я просил передать мне масло, а
папа, будто меня не слыша, говорил: "А ты уверен, Денни, что армия - твое
призвание?" "Да передайте же мне, ради Бога, масло!" А мама спрашивала
Денни, не купить ли ему новую рубашку на распродаже... В конце концов мне
приходилось тянуться самому за маслом через весь стол. Однажды (мне было
девять лет) я засомневался, слышат ли они меня вообще, и чтобы это
выяснить, брякнул за столом: "Мам, передай, пожалуйста, вон тот
задрюченный салат". "Денни, - услыхал я в ответ, - сегодня звонила тетя
Грейс. Интересовалась, как идут дела у тебя и у Гордона..."
Я не пошел на выпускной вечер Денниса (школу он, разумеется, окончил
с отличием), сказавшись больным. Упросив Ройса, старшего брата Стиви
Дарабонта, купить мне бутылку "Дикой ирландской розы", я выхлебал
половину, после чего сблевал прямо в постель. Случилось это ровно в
полночь.
Согласно учебникам психологии, я должен был либо возненавидеть
старшего брата до потери пульса, либо сделать из него кумира, стоящего на
недосягаемой для меня высоте. Чушь какая... Наши с Деннисом
взаимоотношения не имели с этим ничего общего. Странно, но мы с ним
чрезвычайно редко ссорились и ни разу не подрались. А впрочем, ничего
страшного: за что, собственно, четырнадцатилетнему парню колотить
четырехлетнего братишку? Тем более, что родители слишком тряслись над
Деннисом, чтобы обременять его заботами о малыше. Обычно в семьях младшие
дети пользуются большим вниманием со стороны родителей, что и приводит к
ссорам по причине зависти и ревности, у нас же было все наоборот. Если
Денни и брал меня куда-нибудь с собой, то делал это по собственной воле.
Кстати сказать, то были самые счастливые эпизоды моего детства.

- Эй, Лашанс, что это за шмакодявка с тобой?
- Братишка мой, и ты, Дэвис, лучше попридержи язык, а то Горди
надерет тебе задницу. Мой брательник - парень крутой.
На несколько минут друзья Денниса с интересом окружали меня, такие
большие, высокие, такие взрослые...
- Привет, малыш! А этот чудила и в самом деле твой старший брат?
В ответ я лишь кивал, краснея от смущения и робости.
- Ну и засранец же твой братец, ведь так, малыш?
Я опять кивал, и все, включая Денниса, лопались от смеха. Затем
Деннис доставал свисток, крича:
- Ну что, мы будем сегодня тренироваться, или вы собрались
прохлаждаться?
Парни бросались занимать каждый свое место, а Деннис наставлял меня:
- Сядь, Горди, вон на ту скамейку. Веди себя тихо, ни к кому не
приставай, понял?
Я садился, куда мне было указано, и сидел тише воды ниже травы,
ощущая себя таким маленьким под огромным летним небом, на котором
постепенно собирались тучи. Я следил за игрой, вернее, наблюдал за братом,
и, как он и велел, ни к кому не приставал.

Вот только таких счастливых эпизодов было в моем детстве крайне мало.
Иногда он перед сном рассказывал мне сказки, и они были лучше
маминых. Ну, разве "Красная Шапочка" и "Три поросенка" могут сравниться с
жуткими историями про Синюю Бороду или Джека-потрошителя?! А еще, как я
уже рассказывал, Деннис научил меня играть в карты и тасовать колоду так,
как кроме него не умел никто. Немного, конечно, но я и этим страшно был
доволен.
В общем, можно сказать, что в раннем детстве я по-настоящему любил
своего брата. Со временем это чувство сменилось неким благоговейным
преклонением, похожим, вероятно, на преклонение правоверного мусульманина
перед пророком Магометом. И, вероятно, смерть пророка так же потрясла всех
правоверных мусульман, как потрясла меня гибель брата Денниса. Он был для
меня чем-то вроде любимой кинозвезды: обожаемым и в то же время таким
далеким.
Хоронили Денниса в закрытом гробу под американским флагом (прежде чем
опустить гроб в землю, флаг сняли, свернули и передали маме). Мать с отцом
испытали такое потрясение, что и теперь, спустя четыре месяца, шок все еще
не проходил и вряд ли уже когда-нибудь пройдет. Комната Денни, по
соседству с моей, была превращена в подобие музея, где по стенам были
развешаны его школьные похвальные грамоты, а возле зеркала, перед которым
он сидел часами, делая себе прическу "под Элвиса", стояли фотографии его
девушек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56