Его кожа была сухой и
жесткой, почти как у черепахи. Он спросил меня, играю ли я в
бридж. Я ответил, что не играю. "Дьявольски хорошая штука, -
сказал он. - Эта проклятая игра сделала больше, чтобы убить
интеллектуальную беседу после ужина, чем что-либо другое в
этом веке". С этими словами он удалился в полумрак
библиотеки, где полки с книгами, казалось, уходили в
бесконечность.
Я поискал глазами Уотерхауза, но он исчез. Чувствуя
себя немного не в своей тарелке, я подошел к камину. Как я,
по-моему, уже упоминал, он был огромных размеров, особенно
для Нью-Йорка, где квартиросъемщики вроде меня с трудом
могли себе представить подобную роскошь, служащую для
чего-то большего, чем приготовление воздушной кукурузы и
поджаривание хлеба. Камин в 249Б на 35 Ист-Стрит был
достаточно большим, чтобы зажарить в нем быка. Вместо
каминной доски его обрамляла каменная арка. Ее центральный
камень немного выступал, он находился как раз на уровне моих
глаз, и даже при таком слабом свете я без труда смог
прочитать вырезанную на нем надпись: ЭТО САМ РАССКАЗ, А НЕ
ТОТ, КТО ЕГО РАССКАЗЫВАЕТ.
"Вот вы где, Дэвид, - сказал Уотерхауз за моим плечом,
и я вздрогнул. Он вовсе не бросил меня, а только отлучится
ненадолго куда-то, чтобы принести напитки. - Вы
предпочитаете скотч с содовой, не так ли?"
"Да. Спасибо, мистер Уотерхауз".
"Джордж, - сказал он. - Здесь просто Джордж".
"Хорошо, Джордж, - произнес я, хотя мне показалось
немного безумным называть его по имени. - Откуда все..."
"На здоровье", - сказал он.
Мы выпили.
"Стивенс держит бар. Он делает превосходные напитки. Он
любит говорить, что это не бог весть какое, но очень
полезное умение".
Виски притупило мое чувство растерянности и неловкости
(но только притупило, а не развеяло полностью - я провел
полчаса, рассматривая мой гардероб и раздумывая, что же
надеть. В итоге я выбрал темно-коричневые широкие брюки и
грубый твидовый пиджак, надеясь, что мне не придется быть в
окружении людей в смокингах или в джинсах и спортивных
рубашках. И, похоже, я не очень-то ошибся в выборе). В новой
обстановке всегда очень остро ощущаешь все, что происходит
вокруг, пусть даже самые незначительные события. И в тот
момент, держа виски и сэндвич в руках, я очень хотел быть
уверенным, что ничего не ускользнуло от моего внимания.
"Здесь имеется книга для гостей, где я должен
расписаться? - спросил я. - Что-то вроде этого?"
Он выглядел удивленным. "У нас нет ничего подобного, -
сказал он. - По крайней мере, я так полагаю". Он обвел
взглядом затемненную тихую комнату. Иохансен зашуршал своим
Уол Стрит Джорнал. Я увидел как Стивенс проскользнул в дверь
на другом конце комнаты, словно привидение в своем белом
пиджаке. Джордж поставил свой виски на край стола и
подбросил полено в огонь. Искры взвились вверх по черной
каминной трубе.
"Что это означает? - спросил я, указывая на надпись на
камине. - У вас есть какие-нибудь соображения?" Уотерхауз
внимательно прочел ее, будто видел впервые. СЕКРЕТ В
РАССКАЗЕ, А НЕ В РАССКАЗЧИКЕ.
"Думаю, у меня есть одна идея, - сказал он. - У вас тоже
может быть появится, если вы приедете снова. Да, я бы
сказал, что у вас может появится идея или две. В свое
время. Желаю приятно провести время, Дэвид".
Он удалился. Хотя это может показаться странным, но,
предоставленный самому себе в совершенно незнакомой
обстановке, я действительно приятно проводил время. Для
начала, я всегда любил книги, а здесь было много интересных
книг. Я медленно проходил вдоль полок, рассматривая корешки
книг, насколько это было возможно при таком слабом
освещении, вытаскивал то одну, то другую, а потом
остановился у узкого окна, над перекрестком на Второй Авеню.
Я стоял и смотрел через покрытое инеем стекло на огни
светофора у перекрестка, переливающиеся от красного к
зеленому, янтарному и снова к красному, и постепенно
почувствовал, как необычное чувство покоя постепенно
наполняет меня. О, да, я знаю, что вы скажете: какой
глубокий смысл - глазеть на огни светофора и ощущать чувство
покоя.
Вы правы, в этом нет никакого смысла. Но это чувство
действительно было. Оно заставило меня подумать впервые за
многие годы о зимних вечерах в Висконсине, на ферме, где я
вырос. Я вспомнил, как я лежал наверху, в недостроенной
комнате, дивясь контрасту между свистящим январским ветром
снаружи, гнавшим сухой, как песок, снег вдоль ограды, и
теплотой моего тела, укрытого двумя стеганными одеялами.
На полках стояли книги по юридическому праву с довольно
странными названиями. Я запомнил одно из них: "Двадцать
случаев расчленения и их последствия в свете английского
закона". Другой книгой, привлекшей мое внимание, была
"Случаи с домашними животными". Я открыл ее - это было
учебное пособие по юридической практике (на этот раз речь
шла об американском законе) в отношении специфических
случаев с животными - от кошек, унаследовавших большую сумму
денег, до оцелота, который порвал цепь и сильно ранил
почтальона.
Я увидел также собрания Диккенса, Дефо и Троллопа и
одиннадцать романов автора по имени Эдвард Грей Севиль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25