Запах средний между запахом тренажерного зала и дурдома. Наверняка так когда-то пахли Джонстаун и Берлин эпохи нацистов.
Обернувшись, неизвестная оказалась лицом к лицу с Децимой. Вампирша глядела с нескрываемой враждебностью.
— Эшер хочет с тобой говорить.
Неизвестная подняла глаза наверх, к балкону.
Повелитель вампиров сидел на чем-то вроде деревянного трона, рядом с ним Никола.
— Чего он хочет?
— Это не важно. Он сказал, чтобы ты к нему пришла. Ты к нему идешь.
Неизвестная направилась вслед за Децимой за сцену и вверх по винтовой лестнице. Наверху вампирша попыталась подставить неизвестной ножку, но та ловко уклонилась.
— Ты это брось, подруга, — шепнула она. — Я тебе не танцовщица под кайфом, которую ты можешь щипать, когда папочка не видит!
Клыки Децимы клацнули, как игральные кости в стаканчике, но она сумела сохранить спокойный голос:
— Новенькая здесь, милорд. Теперь прошу меня извинить — мне надо присмотреть за охраной.
Неизвестная проводила вылетевшую Дециму глазами, криво улыбаясь.
— Кажется, этот ваш потомок не слишком меня любит.
Эшер засмеялся.
— Децима вообще очень мало кого любит! Боюсь, она слишком большая собственница.
— Она что-то говорила насчет охраны — что-то там происходит?
— Я пригласил Синьджона. Его прибытие ожидается в полночь.
— Синьджона? Я думала, вы с ним заклятые друзья.
— Действительно, раньше у нас бывали конфликты.
— Так в чем же дело?
— Я решил, что настало время объявить между нашими домами перемирие. Ни один из нас не может сейчас позволить себе джихада. Слишком много времени и сил мы тратим на мелочные споры и территориальные претензии. Я хочу попытаться, так сказать, наладить отношения.
— И думаете, Синьджон пойдет навстречу?
— Он — человек разумный. Был по крайней мере, пока был человеком.
— Так, а я вам зачем нужна буду?
— Я хочу твоего присутствия на переговорах, моя милая. Мне кажется, что ты вполне можешь оказаться связующим звеном между домом Эшера и Черной Ложей, — как ты думаешь?
— Я вообще-то не знаю... вы думаете, это удачное решение?
— То есть? — сверкнул глазами Эшер.
— Вы только не поймите меня неправильно, милорд! Я же не отказываюсь от работы, и я ценю ваше доверие, но не будет ли это, ну, как сказать... недипломатично? Я-то ведь только сегодня завалила троих его потомков. Может, он еще не остыл.
— Ты права — я совершенно об этом забыл! Наверное, действительно лучше будет для всех заинтересованных сторон, если ты не будешь сегодня слишком заметной. Я введу тебя в игру, когда пройдет время, и у Синьджона будет возможность забыть инцидент. — Он улыбнулся, чуть показав клыки. — Я уже вижу, что ты весьма ценное приобретение анклава, милая моя... Прощу прощения, но, кажется, я еще не слышал имени?
Неизвестная собралась ответить, но внимание Эшера отвлек один из мониторов.
— Ага! Машина Синьджона подъехала к дверям клуба.
— Я тогда лучше пойду, милорд, — сказала она.
Гремящая из динамиков музыка резко оборвалась. Встревоженные завсегдатаи повернули головы к красной виниловой двери. Отряд «черных ложек», двигающихся с осторожностью тигра в львином логове, вошел в клуб, образовав коридор. Банды-соперники мерили друг друга взглядами, позы их выражали явную враждебность, но никто не сказал ни слова и не сделал угрожающего жеста.
И как только пробило полночь, вошел в здание Синьджон.
По сравнению с затянутыми в кожу телохранителями вампир выглядел весьма изящно. Он был одет в приталенный двубортный темно-синий фрак с высоким воротником и остроконечными лацканами. Батистовые кружевные манжеты виднелись из рукавов. Короткий кровавого цвета жилет под фраком спереди образовывал вырез в виде буквы V. На шее у вампира было жабо, и двойная пена снежно-белого шелка струилась на жилет. Наряд дополняли обтягивающие атласные черные бриджи, расширяющиеся ниже колена, и белые длинные шелковые чулки. Вокруг талии блистал золотой бахромой синий с белым шелковый кушак, и спереди на нем был вышит символ франкмасонов — глаз в пирамиде. Напудренный парик на голове вампира заканчивался косичкой с красной лентой, а сверху была надета треугольная шляпа. На цену затейливых бриллиантовых пряжек на туфлях мог бы год прокормиться небольшой городок. В руке вампир нес тросточку с массивным янтарным набалдашником, увитым шнуром. В общем, очень шикарно и по моде — 1776 года.
Эшер приветствовал соперника посередине танцевального зала, окруженный элитой своей гвардии.
— Милости прошу в мой клуб! Я несказанно рад твоему присутствию, Синьджон! — улыбнулся он.
— Я не мог не откликнуться на столь любезное приглашение, Эшер. Ты прав, у нас многое есть, что следует обсудить.
Эшер кивнул, жестом приглашая Синьджона идти с ним.
— Пойдем в мою личную берлогу — там никто нас не побеспокоит.
— Я не сомневаюсь, что твои люди не вооружены.
— Разумеется. Как, не сомневаюсь, и твои.
— Конечно.
Неизвестная наблюдала этот сложный ритуал демонстрации сердечности между соперничающими феодалами. Вопреки собственной злобности — или, быть может, благодаря ей — правящие классы Своих соблюдали в общении весьма жесткие правила, и одним из них была ритуальная вежливость. Поскольку неизвестная была выходцем своего века, она никогда не была принята в общество Своих и сама не принимала этих извилистых кодексов поведения. Но зато научилась использовать их к своей выгоде.
Из прошлого опыта она вынесла еще одно: вампиры вечны и потому не сторонники перемен. Почти все они подобны Синьджону — старики, предпочитающие давно отжившие костюмы и обычаи костюмам и обычаям века, в котором они обитают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72