Он шарил глазами из стороны в сторону, но все время возвращался взглядом к распростертому на земле напарнику.
В ответ – только хохот.
Фрэнк повернулся и выстрелил на звук. Вспышка осветила насыпи и пустые платформы.
Лицо громилы стало цвета глины. Под мышками появились темные полумесяцы. Он выпустил Хагерти, который сумел удержаться на ногах, обняв капот машины. Фрэнк взялся за рукоятку двумя руками и принял позу стрелка.
Она приземлилась на крышу машины, шипя как кошка. Фрэнк дернулся в повороте, сжав рот в безгубую черту, и выстрелил. Пуля попала ей в левое плечо, и она завертелась от удара. Хагерти услышал ее крик, потом стук упавшего с той стороны машины тела.
Фрэнк стоял и смотрел, моргая, туда, где она только что была, потом пошел вокруг машины – осторожно, дюйм за дюймом, – держа револьвер наготове. Было очевидно: он не опасается, что Хагерти набросится на него сзади или вообще что-нибудь сделает – разве что свалится.
Фрэнк обогнул капот и уставился туда, где должно было быть тело.
– Блин...
Ее пальцы впились в затылок Фрэнка раньше, чем успел осознать, что она сзади. Хватка была так сильна, что пальцы прихватили нервы, временно парализовав Фрэнка. Свободной рукой она схватилась за запястье руки с револьвером. Сошлись и хрустнули тонкие косточки, из-под кожи высунулись острые обломки. Фрэнк завизжал как девчонка.
Хагерти не удивился, когда Фрэнк вылетел из-за капота. За ним небрежно перемахнула Соня Блу, клацнув каблучками по детройтской стали.
Фрэнк катался по земле, прижимая к груди раздробленную руку. Она почернела от запекшейся крови и напоминала надутую хирургическую перчатку. Лицо убийцы побелело от боли, губа снова кровоточила. Он свистящим шепотом повторял:
– Антихрист, Антихрист, Антихрист…
Соня Блу нагнулась, схватила его за лацканы и вздернула в воздух без заметного усилия.
– Так как, поговорим?
Фрэнк ответил лишь пронзительным визгом.
Она подтащила его туда, где стоял прислоненный к машине Хагерти. Женщина глянула на него, и Клод увидел собственное избитое и окровавленное лицо в паре зеркал там, где должны были быть ее глаза. Опять солнечные очки во тьме.
– Попрощайтесь с вашим спарринг-партнером, мистер Хагерти. – Она положила руку на основание черепа Фрэнка и стукнула его головой об капот. Звук был такой, будто разбили арбуз о медный гонг. Тело Фрэнка судорожно забилось в ее руках. Клод невольно вспомнил крещение погружением в воду, которое он видел в детстве в баптистской церкви, куда ходили дед с бабкой, только сейчас погружали не в воду. В спрей мозгов, костей и крови.
Но не от этого он потерял сознание.
Когда она раздвинула губы и показала клыки, которым место во рту дикого зверя, когда рванула горло трупа, который только что был Фрэнком, тогда он и лишился чувств.
* * *
Сны его не были пусты.
Он шел по библиотеке, и полки были выше небоскребов. Слышно было, как грохочет поезд в проходе, и книги трясутся на полках.
Клод увидел впереди движение, там, где пересекались стеллажи. Ему не хотелось идти вперед, но он был зажат в том книжном лабиринте.
По обе стороны полок склонились двое мужчин, наблюдая за его приближением. Одеты они были в темные костюмы с узкими лацканами и еще более узкими галстуками. Оба в черных очках. Клод узнал в них тех одинаковых киллеров, только они уже не были одинаковыми. Один из них стоял, положив голову себе на левое плечо, а когда он переступил с ноги на ногу, голова упала на грудь и глаза уставились на ноги. У второго руки были как у зверька из мультика. В голове у него была сквозная трещина, и мозги текли прямо на костюм безупречного покроя.
Они двигались синхронно, загораживая Клоду путь.
– Убирайтесь с моей дороги, козлы!
Неодинаковые киллеры отступили в разные стороны и исчезли. Клод шел дальше.
Арчи Калиш стоял, прислонившись к стеллажу, и курил сигарету. Или пытался это делать. Почти весь дым уходил через рваную дыру в горле. Калиш ухмыльнулся Клоду, в смерти такой же противный, как в жизни.
– Привет, Хагерти! Так что скажешь? Лакомый кусочек, а?
Видно было, как дрожит его гортань, когда он говорит. Клод шел дальше. Смех Калиша звучал как свисток.
Доктор Векслер листал том Фрейда в кожаном переплете. Что-то было у него в лице необычное. До разговора с Клодом он не снизошел.
Впереди была дверь. Над порогом светился знак выхода. Клод прибавил шагу. У двери его ждали. Ждала женщина.
У Дениз Торн был очень грустный вид. Длинные прямые волосы цвета густого меда. На ней была пестрая мини-юбка и замшевая куртка с бахромой ниже юбки. На ногах у нее были белые модные сапожки в пол-икры, а в руках букет цветов.
– Я тебе говорила уйти, пока еще можно было, – сказала она.
Клод почувствовал, что ему нужно с ней говорить. Он остановился, попытался тронуть ее за плечо. Дениз Торн покачала головой:
– Поздно.
Со лба ее упали стекла черных очков, запечатывая глаза. Волосы съежились, исчезли. Из кожи головы излилась темнота, расплываясь, как чернила в жидком стекле.
Она раскрыла рот, неимоверно низко опустив челюсть, как змея, проглатывающая яйцо. Зубы были такие острые и длинные, что не могли бы поместиться во рту человека. Слышно было, как приближается поезд, и свистки казались женским криком.
И он проснулся.
4
Его окружало белое. Сперва он подумал, что попал в больницу, но потом глаза сфокусировались, и оказалось, что это белые цапли. Птицы застыли в ритуальном танце на прозрачной поверхности ширмы из рисовой бумаги.
С той стороны послышался шум. Птицы расступились вместе с бумагой, пропустив Соню Блу. Она положила мокрую салфетку на лоб Клода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76