Недовольство Панглосса превратилось в бешеный гнев, и у меня в голове осталась только я.
Мы стояли, глядя друг на друга, обоих трясло. Панглосс был в ярости, но я ощущала его неуверенность.
– Сколько тебе лет? – прошипел он. Его образ мигал, как перегорающая лампа дневного света. Образ отлично одетого бонвивана сменялся обликом живого трупа. Это сильно отвлекало.
Я ему сказала правду – не было смысла врать.
– Я родилась в 1969 году.
– Не может быть! Ты бы не могла набрать столько силы! – Он схватил меня за руку, заставляя посмотреть на него. Плоть сморщилась и отпала, обнажив череп. – Не лги мне. Я знаю, чье ты порождение, но ты не нанесешь мне удара. Пусть на этот раз ты застала меня врасплох, но я не повторю одну и ту же ошибку дважды. Да, ты сильна, это правда, но ты же не знаешь, что делать с этой силой?
– А, герр доктор! Вот вы где. Герр Валлах сказал, что вы тут приглядываете за фрейлейн Блау...
Мы с Панглоссом уставились на появившегося человека. Это был небольшого роста стройный мужчина лет за шестьдесят, с щегольскими усиками. Уж никак не рыцарь в сверкающих доспехах, но справился не хуже.
Панглосс выпустил мою руку, будто руку прокаженной, и чопорно поклонился.
– Я рад слышать, что вам уже лучше, фрейлейн. Теперь прошу вас меня извинить.
Он прошел мимо моего спасителя, который оглядел его с хитрой улыбочкой, и исчез за дверью.
– Очень необычный человек этот герр доктор, не правда ли? – вслух подумал человечек с усами. – Ах, я же забыл представиться! Как невежливо. Я Эрих Жилярди.
– Вы... вы знаете доктора Панглосса?
Жилярди пожал плечами.
– Скажем так: я знаю о нем. Боюсь, что скоро вернется герр Валлах с вашей водой, так что придется быть кратким. Могу я прийти к вам на работу, фрейлейн? Да не делайте вы такой удивленный вид! Ваше поведение сегодня вечером выше всех похвал. Дело не в вашей ошибке, уверяю вас. Просто в нашем маленьком кружке каждый знает, как Баллах находит своих спутниц.
Я улыбнулась и дала ему свою карточку. Он сдержанно поклонился и вложил ее в нагрудный карман.
– Auf Wiedersehen, Freulein Blau.
Я смотрела ему вслед. Какой приятный пожилой джентльмен. Трудно было представить его себе повисшим на люстре или бегающим на четвереньках с резиновым мячиком во рту.
Валлах, вернувшись с водой, нахмурился.
– Что тут делал Жилярди?
– Проверял, что мне уже лучше. Ничего такого, о чем стоило бы волноваться.
Валлах все-таки продолжал бурчать.
– Не хотелось бы, чтобы он оказывал тебе внимание. Он, знаешь ли, с приветом.
– Нет, не знаю. А кто он такой?
Валлаху не понравилось, что я спрашиваю о Жилярди, но любовь к сплетням пересилила.
– Он один из ведущих филологов Европы в области фэнтези и оккультизма. Точнее, был одним из ведущих. Написал несколько книг о мастерах жанра: По, Лавкрафте и еще некоторых. А потом свихнулся. Вышло так, что десять лет назад у него на таком нашем собрании было что-то вроде припадка. Очень неудачно. А после этого он стал утверждать, что вервольфы и вампиры существуют на самом деле, и нести прочую чушь в этом роде. Он даже написал книгу о сумеречных расах, живущих тысячи лет бок о бок с человечеством. Над книгой, когда она вышла, кто только не смеялся. Он стал притчей во языцех.
6
К себе домой я вернулась поздно. Раздевшись догола, я села и стала думать о том, что случилось на вечере.
Наконец-то я встретилась с кем-то из своей породы. Как на самом деле выглядел Морган? От этой мысли меня пробрала дрожь.
Я посмотрела в угол, где у меня висело большое зеркало. А я? Как я на самом деле выгляжу?
Я отбросила поверья, что вампиры терпеть не могут зеркала, как бабьи сказки, выдумку невежд, вроде той, что вампиры не могут ступить на освященную землю. Может быть, это я оказалась невеждой.
Только перед рассветом я собралась с духом встать перед зеркалом. Меня страшило то, что могло взглянуть на меня оттуда, но любопытство пересилило. Хотя мое отражение не предстало передо мной старой каргой, меня окружал еле заметный ореол красноватого цвета. Сильнее всего он был возле головы и плеч, я была похожа на солнечную корону во время затмения. Мое отражение улыбнулось мне из зеркала. Я поднесла руку к губам, но мой двойник этого не сделал. Из губ той женщины высунулся длинный острый язык, как у кошки.
– Нет!
Я стукнула по зеркалу так, что оно завертелось, и попятилась, глядя, как в зеркале мелькают отражения комнаты. Оно остановилось обратной стороной ко мне, и я его так оставила.
* * *
Жилярди пришел ко мне примерно через неделю после нашей встречи у герра Эзеля.
Я приняла его в гостиной и, когда мы попробовали образец вина нашего заведения, провела к себе. У него с собой был черный саквояж, какой носят врачи. Он не привлек моего внимания, поскольку мои клиенты часто пользовались реквизитом.
Когда мы остались одни, я извинилась и скрылась за ширмой переодеться. Ему я предложила устраиваться как дома; он вежливо кивнул, небрежно оглядывая комнату. Его взгляд да миг задержался на повернутом к стене зеркале, потом перешел к кровати. Я попыталась завязать разговор, чтобы поддеть его причуду.
– Итак, герр Жилярди, что вам больше всего нравится?
– Нравится? – Он будто отвлекся от каких-то мыслей.
– Ja, что бы вы хотели, чтобы я вам сделала? Или что бы вы хотели сделать мне? Не стесняйтесь, Mein Herr, что бы вы ни сказали, это меня вряд ли шокирует.
– Понимаю. – Кажется, он не до конца в это поверил. – Фрейлейн Блау...
– Соня.
– М-м-м, хорошо. Соня. Я бы хотел, чтобы вы ничего мне не делал и.
Я вышла из-за ширмы.
– Вы в этом уверены, герр Жилярди?
Он стоял около кровати, все еще полностью одетый, и черный саквояж был открыт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76