В тишине Рианнон слышала ржание коней и потрескивание факелов.— Я плавал гребцом с Сигуром, давно. Ничто не удерживало меня в Винмарке. Я тоже сделал ошибку.Это не вся правда, подумала Рианнон, внимательно слушая.Брин в упор смотрел на него.— Когда пришел сюда или до этого?Еще одна пауза.— И то и другое.— За тебя не дадут выкупа, не так ли?— Нет, — откровенно ответил эрлинг. — Когда-то могли бы дать.Взгляд Брина не отрывался от его лица.— Может быть, тебя выкупили в тот последний раз, когда взяли здесь в плен, или ты убежал?Снова молчание.— Убежал, — признался эрлинг.Рианнон осознала, что он решил: его надежда — только в честности.Брин кивнул головой.— Я так и думал. Мне кажется, я тебя помню. Рыжие волосы. Ты разбойничал вместе с Вольганом, правда? И удрал на восток двадцать пять лет назад, после его смерти. Через горы, мимо стражников Редена на границе. Добрался до самых поселений эрлингов на восточном побережье. За тобой гнались, да? Ты взял в заложники священника, если я правильно помню.Слушатели начали перешептываться.— Да. Я его отпустил. Он был вполне порядочным человеком.Голос Брина слегка изменился:— Это был долгий путь.— Клянусь слепым глазом Ингавина, я бы не хотел еще раз его пройти, — сухо ответил эрлинг.Снова молчание. Брин возобновил свое хождение.— И за тебя не дадут выкупа. Что ты можешь мне предложить?— Молот, клятву верности.— Пока снова не убежишь?— Я уже сказал, что не смог бы повторить это путешествие. Тогда я был молод.Он впервые опустил глаза и отвел их в сторону, потом снова поднял взгляд.— Дома у меня ничего не осталось, а это место годится не хуже любого другого, чтобы прожить остаток дней. Можешь сделать меня рабом, чтобы копать рвы или носить воду, или использовать меня с большей пользой. Но я не убегу снова.— Ты дашь клятву и примешь веру в Джада?Еще одна легкая улыбка при свете факела.— Я сделал это в прошлый раз.Брин не улыбнулся в ответ.— И отрекся?— В прошлый раз. Я был молод. А сейчас уже нет. Ни Ингавин, ни ваш бог Солнца не стоят того, чтобы за них умирать, по моему суждению. Полагаю, я — еретик двух вер. Убьешь меня?Брин снова неподвижно стоял перед ним.— Где корабли? Ты проведешь нас к ним?Эрлинг покачал головой.— Только не это.Рианнон видела выражение на лице отца. Обычно она его не боялась.— Именно это, эрлинг.— Это цена моей жизни?— Да. Ты говорил о верности. Докажи ее.Эрлинг мгновение помолчал, обдумывая. Факелы двигались во дворе вокруг них. Мужчин вносили в дом или помогали им идти, если они могли.— Тогда лучше убей меня, — сказал рыжебородый.— Если придется, — ответил Брин.— Нет, — произнес кто-то, выходя вперед. — Я возьму его себе. Телохранителем.Рианнон обернулась, открыв рот.— Пойми меня правильно, — продолжала ее мать, становясь рядом с мужем. Она смотрела на эрлинга. Рианнон даже не подозревала, что мать здесь. — Мне кажется, я понимаю. Ты готов сражаться с отрядом эрлингов, который на нас нападет, но не покажешь нам, где твои товарищи?Эрлинг посмотрел на нее.— Благодарю тебя, моя госпожа, — сказал он. — Некоторые поступки, совершенные ради спасения жизни, лишают жизнь смысла. Тебя от них тошнит. Они отравляют тебя, твои мысли. — Он снова повернулся к Брину. — Они были моими товарищами на корабле.Брин еще мгновение смотрел в глаза эрлинга, потом посмотрел на жену.— Ты ему доверяешь?Энид кивнула головой.Он продолжал хмуриться.— Его очень просто убить. Я сам это сделаю.— Я знаю, что сделаешь. Тебе хочется. Оставь его мне. Давай примемся за работу. Здесь есть раненые. Эрлинг, как тебя зовут?— Можете дать мне любое имя, — ответил тот.Леди Энид выругалась. Это всех потрясло.— Как тебя зовут? — повторила она.Последнее колебание, потом снова эта кривая улыбка.— Прости меня. Мать назвала меня Торкелом. Я отзываюсь на это имя.
Рианнон смотрела, как эрлинг уходит с ее матерью. Он уже сказал, еще в ее комнатах, что его могли бы выкупить. Ложь, как сейчас оказалось. Хельда тогда сказала, что сомневается в этом, судя по его виду: старик, а все еще участвует в набегах. Хельда была старше, больше знала о подобных вещах. Она была также самой спокойной из них, она помогла Рианнон именно своим поведением. Они чуть не погибли. Они могли умереть этой ночью. Человек по имени Торкел спас ее отца и ее саму, обоих.Руки Рианнон не дрожали, когда она собирала полотенца и носила подогретую воду для раненых в зал вместе с Хельдой. Она вспоминала дуновение ветра, когда тот молот пролетел мимо ее лица. Она уже поняла, что, возможно, всю свою жизнь будет вспоминать об этом, что это воспоминание останется с ней так же, как два шрама на горле.Сегодня ночью мир изменился, сильно изменился, так как было еще и другое, о чем следовало забыть или глубоко похоронить в себе, или оно должно было исчезнуть среди кровопролития во дворе, но не исчезло. Алун аб Оуин ускакал на коне эрлингов со двора, преследуя стрелка из лука, который метил в ее отца. Он до сих пор не вернулся.Брин велел утром выкопать яму за загоном для скота и свалить туда тела убитых разбойников. Их собственных погибших людей — пока девятерых, включая Дея аб Оуина, — внесли в помещение, прилегающее к церкви, чтобы обмыть, одеть и положить для похоронных обрядов. Женская работа после боя. Рианнон никогда раньше не выполняла ее. На их дом никогда прежде не нападали, за всю ее жизнь. Они ведь жили не у моря.Раненых перевязывали в пиршественном зале, мертвыми занимались в помещении рядом с церковью, во всем Бринфелле горели огни. Ее мать один раз остановилась рядом с ней, ненадолго, чтобы успеть взглянуть на ее шею, нанести бальзам — — деловито, без эмоций — и наложить на обе раны полотняную повязку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159