Роман должен был знать о том, что вы собираетесь жениться. Ведь он считает себя вашим наследником.
— Если он так считает, значит, он полный идиот. — При упоминании о Романе Сентледже Анатоль ощутил знакомый укол раздражения. — Я никогда не допущу, чтобы замок Ледж попал в руки к этому…
Он оборвал себя, скорее почувствовав, нежели, услыхав, что кто-то подошел к двери, и проговорил:
— Войдите.
Последовала пауза, вслед за тем в кабинете появился Люций Тригхорн, ворча себе под нос:
— Хоть бы разочек дали в дверь постучать. Хотя бы для виду.
— Я же просил меня не беспокоить, — недовольным тоном заметил Анатоль.
Седой как лунь старикашка даже бровью не повел. Вытирая руки о грязноватый передник, он прошел дальше.
— Тут моей вины нету, ваша милость, — заявил он. — Та женщина с напудренной головой опять стучится в дверь. Требует, чтоб ее впустили.
Фитцледж в ужасе открыл рот.
— Медлин все еще ждет у порога? Я же велел тебе, болван ты этакий, проводить ее в переднюю, пока я буду беседовать с его милостью.
— Не сочтите за неуважение, ваше преподобие, — отозвался Тригхорн, — но я только хозяйские приказы выполняю.
— А что тебе сказал хозяин? — спросил Фитцледж, твердо глядя выцветшими голубыми глазами в глаза Анатоля. — Пускать леди в дом или не пускать?
Анатоль поморщился, зная, что Фитцледж имеет в виду нечто гораздо большее. Допустить эту женщину в дом… в свою постель… в свою жизнь. Дух его еще продолжал бунтовать, но разум уже смирялся с неизбежным. Он знал, что не может восстать против авторитета Искателя Невест.
Анатоль безнадежно махнул рукой, и устало проговорил:
— Эта леди — моя невеста, Тригхорн. Проводи ее в дом.
4
Медлин шла за Тригхорном по обширному вестибюлю, приподняв юбки, чтобы не запачкать их о мраморный пол, который явно слишком давно не подметали и не полировали. Вокруг нее возвышались стены замка Ледж, величественные, но начисто лишенные тепла, обычно сообщаемого старинным домам портретами предков и идиллическими пейзажами. На верхний этаж вела широкая лестница, а с перил красного дерева, украшенных искусной резьбой, свисало не менее искусное творение многих поколений пауков.
Тригхорн вел ее все дальше по безлюдным залам, объятым не нарушаемой ни единым звуком тишиной, и Медлин невольно воображала, что ей удалось проникнуть в зачарованный дворец, полный отзвуками прошлых бед и печалей.
А может, то был отзвук ее собственной печали.
Медлин расправила плечи, решительно приказав себе изгнать из сердца жалость к глупой девчонке Медлин Бертон, потому что все, случившееся у дверей замка Ледж, — лишь справедливое наказание за романтические бредни.
В прошедшие полчаса она урезонивала кузину, которая все еще находилась в состоянии, близком к помешательству, успокаивала перепуганную горничную, призывала к порядку до крайности взволнованных слуг и старалась, как могла, превратиться в прежнюю здравомыслящую и практичную Медлин. Ей уже казалось, что в последнем она несколько преуспела, но тут отворились тяжелые дубовые двери, и на пороге показался Тригхорн.
— Хозяин у себя в кабинете. — Он мотнул головой, указал себе за плечо грязным большим пальцем и зашаркал обратно в дом.
— Постойте! — крикнула ему вслед Медлин. — Разве вы не собираетесь обо мне доложить?
К ее удивлению, физиономия Тригхорна расплылась в ухмылке.
— Доложить? Да господь с вами, леди! Хозяину не надо ничего докладывать. Можете даже не трудиться в дверь стучать.
И он пошел дальше, посмеиваясь, словно произнес удачную шутку, которую Медлин не поняла. Озадаченная, она подумала, что Тригг просто злорадствует, зная, что хозяин приглашает ее лишь для того, чтобы послать ко всем чертям. Следует заметить, что, познакомившись поближе с нравом своего мужа, она была этому только рада… но твердо решила не дать себя больше унизить, каким бы ни был исход. Оставив на пыльном столе в приемной накидку и шляпу, девушка расправила юбку и собиралась было постучать в дверь кабинета, но вспомнила предупреждение Тригхорна, и рука ее замерла.
Тогда она робко повернула ручку и, чуть приоткрыв дверь, заглянула в сумрачный кабинет с дубовыми стенами и слоем пыли повсюду, столь характерным для всего замка. Обширное помещение освещалось только дневным светом, проникавшим в узкие высокие окна в дальнем конце кабинета. Там и стоял Анатоль Сентледж. Стоял неподвижно и смотрел на нее. Вся вновь обретенная решимость тут же покинула Медлин. За то недолгое время, что она оставалась одна, образ мужа в ее памяти несколько сгладился, и теперь ее заново поразили буйная грива нечесаных волос и немигающий мрачный взгляд.
Медлин была близка к тому, чтобы повернуться и удариться в позорное бегство… и она так бы и поступила, если бы в кабинете, не находился также мистер Фитцледж. Священник выступил вперед и приветливо пригласил:
— Входите, дитя мое.
Медлин нерешительно двинулась от порога, не сводя глаз с Анатоля. Послышался низкий глухой рокот. «Боже милосердный, — мелькнуло в голове у Медлин, — он на меня рычит».
Потом до нее дошло, что рычание доносится от камина. Три крупные гончие вскочили на ноги, и тут же рычание сменилось угрожающим лаем.
— Тихо! — приказал Анатоль.
Но собак Медлин не боялась. Она подошла к самой крупной и протянула руку, чтобы та могла ее обнюхать. Это был старый кобель весьма непрезентабельного вида, с порванным ухом и вытекшим глазом. Он настороженно коснулся холодным носом ладони Медлин. Девушка ласково заговорила с ним на языке, понятном лишь младенцам да животным, и через некоторое время пес завилял хвостом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117