Альбера он нашел в полдень. Над
о было убедить брата короля позволить своему приближенному отлучиться,
что заняло еще какое-то время.
Ч Он, Альбер, знает, как браться за такие вещи. Умеет польстить, подластит
ься не хуже женщины. Я смотрел, как он строит глазки и потряхивает кружевн
ыми манжетами, и думал о Гонтране, сидящем в лесу у дерева. Ты знаешь, от нег
о, от Альбера этого, меня немножко тошнит. Но он не трус, это так. Все, что мож
но сделать, он сделал. В Версале, куда мы примчались под вечер, он стучал во
все двери. Обращался ко всем. Не боялся надоедать, умолял, хитрил, терпел г
рубые отповеди. Но приходилось пресмыкаться в приемных, ждать здесь, жда
ть там. А солнце уже опускалось… Наконец господин де Бриенн соблаговолил
нас выслушать. Он на минутку вышел, потом вернулся, сказав, что, может быть,
у нас есть шанс обратиться к королю, когда он будет выходить из кабинета, г
де принимает советников парижского парламента. Мы стали ждать вместе с д
ругими придворными в Оружейной гостиной, куда выходит Большая галерея…
Знаешь?
Ч Знаю.
Когда открылась дверь, и появился серьезный, величественный монарх, при
виде его ропот смолк, головы склонились, платья присевших в реверансе да
м зашуршали. И тут молодой Альбер бросился на колени и, смертельно поблед
нев, трагическим голосом воскликнул:
Ч Милосердия, сир, сжальтесь над братом моим Гонтраном де Сансе!
Взгляд короля тяжел. Он уже знает, кто эти юноши, и почему они оказались зд
есь на коленях. И все же звучит вопрос:
Ч Что он сделал?
Они опустили головы.
Ч Сир, он оказался среди тех, кто вчера взбунтовался и посеял тревогу в в
ашем дворце.
На лице короля появилась ироническая усмешка:
Ч Как, Сансе де Монтелу, один из отпрысков древнего дворянского рода, сре
ди моих каменщиков? Что это, сказка или правда?
Ч Увы, сир, это правда. У нашего брата в голове бродили безумные мысли. Он х
отел писать картины и, презрев гнев нашего отца, лишившего его наследств
а, сделался ремесленником.
Ч Странная причуда, нечего сказать.
Ч Наше семейство потеряло его из виду. Лишь в тот миг, когда его собралис
ь повесить, мой брат Дени узнал его.
Ч И вы оказали противодействие королевскому приказу? Ч спросил корол
ь, повернувшись к офицеру.
Ч Сир.., это был мой брат!
На лице короля Ч ледяная суровость. Каждому понятно, что за призрак блуж
дает меж актеров этой драмы, чье имя никто не осмеливается произнести. У в
сех перед глазами невидимый, легкий силуэт гордой женщины, украшения Вер
саля, триумфаторши, бегство которой ввергло короля в столбняк и ранило е
го сердце. Он не может простить ни ей, ни им. Голос его звучит глухо:
Ч Господа, вы принадлежите к строптивому и высокомерному роду, и нам не д
оставляет удовольствия видеть ваше семейство в числе наших подданных. В
жилах у вас течет кровь самовластных и преисполненных тщеславия сеньор
ов, многократно колебавших устои королевства. Вы из тех, кто слишком част
о задается вопросом: стоит ли служить своему королю, и нередко решает, что
не стоит. И нам известен тот, о чьем помиловании вы просите. Это опасное, не
честивое и жестокое существо. Он опустился до положения изгоя, чтобы усп
ешнее побуждать простые души ко злу и беспорядкам. Мы осведомлялись о не
м, но, узнав о его имени и происхождении, были поражены. Вы утверждаете, что
это один из Сансе де Монтелу? Но чем он это доказал? Он служил в нашей армии?
Заплатил ли он королевству налог кровью, что каждый дворянин считает сво
ей почетной обязанностью? Нет, он предпочел шпаге кисть художника и доло
то ремесленника. Он попрал имя свое, замарал кровь своего рода, сойдясь с п
ростолюдинами и предпочтя их людям своего круга. Ведь он объявил, что пре
дпочитает дружбу каменщика расположению принца крови. Если бы мы убедил
ись, что человек такой необъяснимой судьбы Ч больной, слабоумный, страд
ающий каким-то недугом, толкнувшим его к бродяжничеству и бесчинствам…
Такое случается и в лучших семьях. Но нет… Мы слышали его речи… Мы пожелал
и его выслушать… Он показался нам умным, решительным, воодушевленным стр
анной ненавистью… Нам памятен подобный тон, исполненный высокомерия, ра
здражения, непочтения к нашей персоне…
Людовик XIV осекся. В его голосе, несмотря на все самообладание, почудилось
нечто неопределенное, но внушающее страх. Может быть, потаенная боль… Се
рые глаза Альбера де Сансе, широко раскрытые и отливавшие зеленью, напом
нили ему взгляд иных Глаз. Он глухо продолжил:
Ч ..Он действовал, как безумный, и должен за это заплатить. Пусть его насти
гнет позорная кара. Его повесят, как последнего негодяя. Не мечтал ли он по
днять на нас Парламент и городской люд, как некогда Этьен Марсель натрав
ил цехи парижских ремесленников на предка нашего Карла V?..
Эти слова предназначались парламентским чинам, прошению которых монар
х не собирался дать ход. Возложив руку на золотой набалдашник эбеновой т
рости, он уже собрался проследовать далее, но тут в голову юного Альбера д
е Сансе пришла спасительная мысль:
Ч Сир! Ч вскричал он. Ч Соблаговолите поднять глаза, и вы увидите на пот
олках Версальского дворца шедевры кисти моего брата-ремесленника. Он ра
ботал для вашей славы…
Луч солнца проник в окно и осветил вверху бога Марса в колеснице, влекомо
й волками. Остановившись, король задумался. Прекрасное творение грубого
бунтовщика на мгновение приоткрыло ему мир, в котором человеческое благ
ородство принимает иные обличья. К тому же его практический ум вдруг воз
мутился, представив смерть работника, способного совершать такие чудес
а.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22