– Ты полагаешь?
– А что же иначе?! – встрял Эратосфен. Одолев наваждение, рожденное явлением прекрасной незнакомки, библиотекарь жадно, прямо из киафа глотал вино.
– Странно, – прошептала гостья, задумчиво золотистые волосы рукой – Эратосфен заприметил массивный, странной формы перстень на среднем пальце. – А я думала иначе. Мне всегда казалось, что Руно – это жизнь.
Мужи задумались, повисла пауза, тягучая, словно капель клепсидры.
– Почему жизнь? – выдавил Эратосфен.
Девушка улыбнулась, отчего лицо ее обрело непередаваемую прелесть.
– Я расскажу старую легенду. Очень старую, которой не помнит никто. Жил-был человек, один из первых людей, которого знал мир. Может быть, даже самый первый. И был он даже не человеком, а почти богом, ибо не знал, что есть смерть, а незнающий смерти владеет жизнью. А владеющий жизнью и есть бог! Но пришел день, и этот человек узнал, что есть смерть. Я не буду рассказывать про то, как это случилось. Скажем, он отведал кровавого мяса и испил кровяного вина. Великие наслаждения, расплатой за которые стала смерть! Она пришла к человеку с изъязвленным пугающим ликом, узрев который человек задрожал от испуга. «Я боюсь тебя! – закричал он. – Я не хочу тебя!» «Никто не хочет, – сказала смерть, – но я прихожу. И нет избавленья!» «Есть! – возразил человек. – Тебя нет там, где есть жизнь». «Неверно, я всегда там, где жизнь. Именно там!» – возразила смерть. «Но я знаю, где тебя точно нет!» «И где ж?» – полюбопытствовала смерть. «Там, где пробуждается солнце!» «Что ж, очень может быть», – не стала спорить смерть.
И человек поспешил в края, где рождается солнце. Он шел сначала один, потом увлекая за собой других и других. Многие мириады людей отправились на восток. Шли целые народы, шли сонмы героев, убоявшихся смерти. Туда же шли и герои твоей поэмы, Аполлоний, – аргонавты! Они достигли предела земли и увидели море. Но и на этом краю земли была смерть. Тогда люди построили корабли и продолжили путь. Они открыли множество новых земель, но так и не нашли той, где бы ни было смерти. «Ну что?» – с ехидцей спросила смерть. «Я ошибся! – воскликнул человек, упорно не желавший признать неотвратимость смерти. – Я знаю, где тебя нет!»
– Я тоже! – неожиданно промолвил поэт.
Девушка внимательно посмотрела на Аполлония, как показалось – не без удивления.
– И где же?
– Там, где засыпает солнце!
Эратосфен на подобную нелепость расхохотался, а удивление гостьи сделалось явным.
– А ты не глуп! Способен постичь то, что постигаемо не сознанием, – заметила та, что называла себя Ледой. – И ты прав, они отправились вслед за убегающим солнцем. На этот раз шли еще бо льшие мириады, ибо каждый испуганный смертью увлек за собой десятерых. Вихрем, сметая все на своем пути, люди достигли Ливии, где таилось бессмертие. Но его уже не было, ибо чудесные сады Гесперид уничтожил Геракл, посланный неотвратимым временем – Зевсом. Тогда люди пошли дальше, чтобы вновь узреть бескрайнее море. Здесь-то они и осознали, и приняли наконец неотвратимость смерти. Приняли, но осталось три вещи, не познанные тогда людьми.
– Какие? – спросил поэт, заинтригованный рассказом незваной гостьи.
– Загадка, тайна и игра, – ответила та, улыбнувшись. – Загадка: где же нет смерти?
– Она везде! – сказал Эратосфен.
– Ответ неверен. Тайна: как обрести бессмертие? А еще есть Игра.
– Что за игра? – спросил поэт.
– Это касается лишь меня. Вы же подумайте над загадкой и тайной. Кто найдет ответ на загадку, сделается величайшим из людей, и память о нем сохранится в веках. Кто же раскроет тайну, пробудится богом.
– Разве такое возможно? – недоверчиво спросили голос в голос ученые мужи.
– Почему бы и нет? Ведь стала ж я! Так что: подумайте! И поспешите, ведь Император уже открывает глаза!
Назвавшаяся Ледой улыбнулась и начала исчезать. Она таяла, словно утреннее облачко – сначала ноги и руки, тело, последней исчезла русоволосая головка, ну а самым последним – улыбка. Наверно, в этом была какая-то тайна – в улыбке, исчезающей последней, чарующей и манящей. Ни Эратосфен, ни Аполлоний не успели подумать об этом. Они спали. Крепко спали…
Король и шут
Жизнь и смерть Куруша, великого царя персов
(Восток)
Как говорят, отцом Кира был Камбис, царь персов. Матерью же его, как всем известно, была Мандана. Майдана эта была дочерью Астиага, воцарившегося над мидянами. Как говорится в сказаниях и поется в песнях варваров, Кир был юношей редкой красоты; отличался он и необыкновенным честолюбием и любознательностью, мог на любой подвиг отважиться и любой опасности подвергнуться ради славы.
Ксенофонт «Киропедия»

Стиснутая крутыми холмами равнина была узка. По гребням холмов густою стеной стояли дайские лучники, выход из западни перекрыл отборный отряд всадников-массагетов. Куруш посмотрел на стоявшего подле Виштаспу, тот кивнул и поскакал к полкам бактрийцев. Прошло несколько томительных мгновений, и тысячи всадников стали разворачиваться для атаки. Изогнутая дугой колонна бактрийцев обратилась в лаву из десяти полков, по тысяче воинов в каждом. Выхватив из ножен акинак, Виштаспа устремился вперед – на лежаший пред ним холм – пологий в сравнении с остальными. Яркая, отливающая киноварью и блеском металла лава с воем устремилась за ним.
То было радующее душу зрелище – мчащаяся во весь опор лавина всадников, готовая смести все на своем пути. Куруш улыбнулся в густую, щедро пропитанную хной бороду. Сейчас! Еще немного, и дерзкие массагеты попятятся, а затем и побегут. Вот сейчас…
С холма взвилась туча стрел, густая настолько, что на миг заслонила краешек неба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155