Одним из этих друзей и был Никагор. И вот теперь случилось так, что Никагор объявился в Египте, где тут же попал в объятья Сосибия.
Интригану-временщику не понадобилось долго уговаривать заморского гостя. Никагор таил к царю Клеомену лютую ненависть. Он согласился выступить обвинителем. Никагор встретился с Клеоменом и был радушно принят, и пил с царем вино. А наутро он во всеуслышанье заявил, что Клеомен намеревается посадить на престол другого царя, а заодно отобрать у Египта Кирену.
Оправдаться Клеомену не дали, его просто не слушали. Сосибий с ехидной улыбочкой пообещал, что лично расследует дело.
– А пока тебе придется побыть под присмотром, царь Клеомен! – сказал временщик. – Если ты не виновен, повелитель освободит тебя, если же твоя вина будет доказана, ты и твои люди понесете кару!
И окованные бронзой ворота сомкнулись за спиной Клеомена. Беглец превратился в пленника. Правда, заточение было мягким. Заключенных кормили пищей с дворцовой кухни, женам и любовницам было разрешено посещать их и приносить подарки. Друг Птолемей, приходивший почти каждый день, приносил обнадеживающие новости о скорой свободе.
– Скоро все образумится, царь Клеомен! – говорил офицер, потягивая из кубка терпковатое вино. – Скоро ты выйдешь отсюда. Скоро!
Так и в последний раз.
– Скоро!
Похлопав царя по плечу, Птолемей удалился. Стражник прикрыл за ним дверь, и в этот миг неведомая сила заставила пленника приникнуть ухом к этой самой двери. И он нечаянно услышал слова, расставившие все по своим местам.
– Господин, как дальше мне обращаться с этим пленником? – Это спросил солдат, заметивший расположение гостя к царю Клеомену и потому полагавший, что узники вправе рассчитывать на поблажки.
– Как с опасным и коварным зверем! – вот что ответил Птолемей, сын Хрисерма, называвшийся другом.
Эти слова решили все. Клеомен передал их друзьям – отважному Пантею, верному Гиппиту и еще семнадцати, что были с ним. Окинув внимательным взором помрачневшие лица товарищей, Клеомен спросил их:
– Что будем делать?
– Лучше погибнуть, чем закончить свои дни здесь! – ответил Пантей, некогда первым ворвавшийся во вражеский Мегалополь.
– Ни к чему погибать, если мы можем победить! – возразил не менее отважный, но более рассудительный Гиппит.
– Что ты предлагаешь? – спросил царь.
– Захватим город и дадим александрийцам нового, более достойного повелителя.
– Ты думаешь, это удастся?
– А разве у нас есть выбор? – вопросом на вопрос ответил Гиппит. – Если не удастся, мы просто умрем. Это несложно.
– Что думают остальные? Остальные были согласны.
– Лучше победа, чем смерть! Лучше смерть, чем бесчестие! – сказали они.
– Решено! – подытожил царь. – Еще не все кончено!
Так как надзор за узниками был не очень строгий, они связались с родными, и те передали им мечи. Одновременно по приказу Клеомена по городу был пущен слух, будто царь намерен вернуть свою милость спартиатам. Сосибий лишь похохатывал, когда ему донесли об этом.
– Пусть и не надеются!
Но остальные поверили. Поверила и стража, какой то и дело перепадали вкусные куски с блюд, будто бы присланных в темницу с царского стола. Тюремщики жадно пожирали куски мяса и сладости, хваля Клеомена:
– Хороший он человек, этот спартанец! И в опале, и в милости, не забывает о нас, простых солдатах!
Все шло, как надо. Узники лишь ждали удобного момента, когда царь и верный слуга его Сосибий отбудут из столицы.
И такой случай представился. Птолемей отправился на ежегодные жертвоприношения в город богов Каноп. Сосибий сопровождал повелителя.
– Иного шанса у нас не будет! – решил Клеомен.
Пленники заказали роскошный ужин и много амфор с изысканным сладким вином. Принесшие угощение слуги объявили, что яства присланы по приказу царя Птолемея.
– Царь благоволит к спартанцам. Скоро их ждет великий почет! – кричали они.
Клеомен весело улыбался, когда пыхтящие от натуги стражники расставляли полные всяческой всячиной блюда.
– Пожалуй, нам будет слишком много. Мы готовы разделить с вами нашу последнюю здесь трапезу! – объявил он тюремщикам.
– Хвала тебе, о Клеомен! – обрадовано закричали они. – Вот уж вправду, достойный человек! Да будут долги твои дни!
– Да будут! – согласился спартиат.
Славя Клеомена, стражники удалились к себе и принялись пировать. Непривычно изысканные яства и крепкое вино опьянили воинов. Одни уснули, свалившись со скамей на пол, другие, горланя песни, бродили по вымощенному камнем двору.
– Пора! – решил Клеомен.
Вытянув из вороха одежд меч, царь устремился к заботливо распахнутой тайным помощником двери. Друзья последовали за ним. Пред тем, как выскочить на двор, каждый из спартиатов распустил на правом плече шов хитона, чтоб было удобнее орудовать острым клинком.
– Мы победим! – воскликнул Клеомен. – А если и умрем, то сделаем это красиво! Еще не все кончено!
Разметав полупьяных часовых, бунтовщики рассыпались по улице.
– Свобода! – кричали одни.
– Долой Птолемея! – орали другие.
– Да здравствует царь Клеомен! – восторженно кричал отважный Пантей.
Слыша эти крики, прохожие разбегались в стороны. Лишь несколько случайно шедших по улице воинов попытались загородить путь спартиатам. Один из них ранил в бедро Гиппита и тут же пал под ударами мечей. Прочие, побросав оружие, бросились бежать.
– Победа! – ликовали бунтовщики.
Взгромоздив раненого на подвернувшуюся по случаю лошадь, они продолжили свое победное шествие. Тут-то и повстречался им Птолемей, сын Хрисерма. Он шествовал по своим делам и, увидев разъяренных спартиатов, попытался скрыться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155