Перед его глазами огненными закатными буквами стояли строки дневника, прочитанные за полчаса до этого дежурного родственного визита:
"Фантом рос и набирал силу. "Бред" усиливался. Число аварий множилось. Людям приходилось лезть в немыслимые поля, составлявшие три тысячи микрорентген в секунду. А в аварийное время они производили демонтаж систем в полях до миллиона микрорентген в секунду. "Людей у нас хватит..."
Одно из заводских зданий сровняли с землей. Там произошло превышение предельно допустимой нормы по аэрозолям плутония аж в сто тысяч раз. Определили это не сразу, поэтому оказалось актуальным следующее интервью на городском кладбище: "Вот здесь лежит моя первая бригада... Вот здесь похоронена моя вторая бригада... Вон там, у березки, - третья... А вот здесь четыре исполняющих обязанности директора, а вот и сам первый директор..."
Сан Санычу казалось, что город залит не вечерним светом, а потонул в кровавых реках прошлого, что не солнце играет в отсвечивающих окнах новостройки, а жадное пламя лижет дома дивного города, такого любимого им города на пороховой бочке. Закатные облака окрасились оранжевым со сверкающей золотом каемочкой, затем в них появилась сине-фиолетовая муть, которая постепенно расплывалась и расползалась, гася и перемешивая насыщенные, полные жизни и огня тона. Покоряясь, закат бледнел, появлялись какие-то нелепые светло-зеленые и малиновые оттенки, а с востока опускался, приближаясь, черно-звездный полог ночи.
- Ну что, пора чай пить, - сказал брат, появившись на балконе. - Солнце село - представление окончено.
В маленькой уютной кухне с югославской мебелью цвета утренней зари мигал всеми цветами радуги корейский переносной телевизор и ожидал гостей накрытый к чаю стол. Разрезали черничный пирог и разлили индийский чай по хрупким, германского фарфора, просвечивающим чашечкам, завязался обычный родственный разговор, неторопливый и спокойный, о бесконечно растущих ценах, о колорадских жуках на картошке, о рекламе, которая "задолбала" 150 миллионов человек. Однако постепенно разговор перекинулся на свое родное, наболевшее.
- Разговор был, что в школах детишек целыми классами крестят. Не слышали? - спросила мама.
- Ну правильно, - густым басом откликнулся тесть брата. Атеизм кончился. А церкви в городе нет. Уже до анекдота доходит. По сотне человек за раз крестят, только знай отмахивают.
- Ну, ты, пап, как всегда преувеличиваешь, - сказала хозяйка. - Сотнями - не сотнями, а в детских садах группами крестили...
- А священники грызутся между собой - чей это удел. Мзду поделить не могут... - добавил брат.
- Тем летом к вам президент приезжал. Что интересного было? - спросил Сан Саныч.
- У-у-у, это целый анекдот, - ответил брат. - Даже на действующий реактор ходил смотреть. В санпропускнике его заставили переодеться. А пока раздевался - бравая президентская охрана в чем мать родила, но с пистолетами под мышкой шныряла по санпропускнику, совала нос во все щели. Незабываемое было зрелище. Окружающие покатывались, на них глядя...
- Вот вы, молодежь, не помните, - сказал тесть, - а вон отец должен помнить, как в 1949 году, в том же санпропускнике, требовалось после принятия душа пройти дозиметрическую проверку, затем перед дежурным офицером открыть рот, показать уши, наклонить голову, взъерошить волосы и сделать два - три приседания, вытянув руки вперед. Это чтобы дежурный офицер убедился, что ты ничего с собой не выносишь.
- Серьезно? И что, приседали? - спросил брат.
- А куда ты денешься?
- Сейчас заводы все стоят? - спросил Сан Саныч.
- Да нет, работают по мелочам, - ответил брат. Короткоживущие источники в Англию продают. Америка закупает плутоний для космических нужд. Иностранцы ездят. Быт наш их слегка шокирует, а на производстве они удивляются. Все у нас тик-так. Такого даже у них нет. Работать мы умеем. До недавнего времени отходы радиационные из Европы остекловывали и хоронили, да эти "зеленые"... Добились запрета, мол, и так грязи хватает. Как узнают, что радиоактивный груз идет - под поезда ложатся. А результат? Хоть какие-то деньги в городе были на Карачай, а теперь и их нет. Реакторы остановили, уровень воды повышается. А там грязи на несколько Чернобылей.
- Ходят слухи, что правительство какие-то мизерные деньги на засыпку Карачая выделило, но до города дошла только их десятая часть, остальные где-то в Москве крутятся... Разворовывают на лету, - добавил тесть. - Да и нынешние болтуны хороши. Это ж надо додуматься. Где-то в интервью ляпнули цену, по которой поляки отходы нам сплавляют. Тут уж финны возмутились. Правильно, с них-то за это же брали раза в три больше.
- Да ну их всех, довели страну... - сказал брат.
- Ну вот, ты опять разволновался. Хочешь, я тебе еще пирога отрежу? - заботливо предложила жена.
Мелкий черный длинный кот, примечательный только тем, что к нему недавно в гости на девятый этаж по вентиляционной шахте забралась уличная кошка, замяукал под столом.
- Я лучше еще маслят маринованных. Удались грибочки... Мурзавец, что ты на меня лезешь, - обратился брат к забравшемуся на колени коту, - ты тоже грибков хочешь? Ну, на. На, ешь. Для тебя ничего не жалко, друг хвостатый.
Кот с готовностью засунул нос прямо в салатницу.
- Ты бы хоть ему в миску отложил, - с укором сказала хозяйка, - может, еще кто из гостей надумает, а после этого зверя только ты один и сможешь есть.
Кот не стал долго принюхиваться, запустил в салатницу черную лапу с выпущенными когтями, ловко поддел масленок и вывалил его прямо на брюки хозяину.
...Отражаясь в воде, колокольчики звезд
Непонятно звенят, а над морем
Повисает горящий, змеящийся мост,
И как дети о прошлом мы спорим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52