Затем она увидела, как в одном месте качается листва, и бросилась туда. Она услыхала шиканье Сафара, прежде чем увидела его, и успела отскочить назад, едва не наступив ему на пятки. Так, бесшумным тандемом, они и двигались какое-то время, то спрыгивая с тропы, то вновь выходя на нее, круто сворачивая вправо или влево, а затем опять устремляясь вперед. Но по напряжению в икрах Лейрия ощущала, что в основном они идут вниз.
Вниз — к широкому озеру и плодородным полям Кирании.

Каджи Тимур запустил мастерок в яму с глиной. Он чувствовал, как острый кончик проходит сквозь песок и гравий, и толкал его все глубже. Вытащив груз, он скрыл свое отвращение к плохому качеству глины и к содержащемуся в ней мусору и плюхнул добытое в ведро.
— Поторопись, старик, — сказал демон. — Я устал.
— Прошу прощения, господин, — сказал Каджи; — Я стар, как вы уже неоднократно напоминали мне весь день, и суставы мои болят. Если бы у меня была помощь, что, как вы мудро сообщили, невозможно, я бы работал быстрее.
Демон по имени Трин презрительно глянул на отца Сафара и сказал:
— Ты думаешь, раз ты человек, а демоны не различают выражения лиц человека, то я не соображу, что ты насмехаешься надо мной?
Он огрел Каджи дубинкой. Каджи крякнул и чуть не упал. Но удержался и смахнул слезы, набежавшие не столько от боли, сколько от обиды. Трин знал толк в этих вещах. Он знал, как стукнуть человека по черепу, чтобы сделать больно, но не раскроить.
— Сейчас ты, должно быть, проклинаешь меня и свою судьбу, — сказал Трин. — Вот и хорошо. Это научит тебя, как вести себя со мной. Ты что же думаешь, я не нашел бы занятия получше, чем торчать тут на сырости и холоде, пока ты весь день будешь ковыряться в этой яме. Моя бы воля, я бы вытащил мозги из твоего черепа и позабавил моих друзей хорошо настоявшейся выпивкой.
— Вы правы, о благородный, — сказал Каджи. Он уже пришел в себя и встал, держа в руке полное ведро, — и благодарю, что напомнили мне, какой я счастливчик. И то сказать, что бы сталось со мною и моей семьей, если бы не мудрость вашего начальства? Они очень умные демоны. И я не раз говорил об этом Мирне, моей жене. Они правильно сообразили, что добрые горшки Тимура на рынке стоят золота. Золота, которое требуется вашему королю на ведение войны.
Трин фыркнул.
— А по мне, горшок он и есть горшок, — сказал демон. — В него можно что-то положить. Или вынуть. В юности я лепил их дюжинами. При обжиге некоторые из них трескались. Некоторые нет. Какая разница? Глина ничего не стоит. А для обжига нужно лишь немного дров.
— Кто я такой, чтобы спорить с таким опытным гончаром? — сказал Каджи.
— Никто, — согласился Трин. — До того как стать солдатом, я был гончаром. И когда вижу хорошую работу, сразу это понимаю.
Он заглянул в ведро и на пробу копнул содержимое когтем.
— Грязноватая, не так ли? — спросил он.
— Глиняные пласты истощились, господин, — солгал гончар. Лучшая глина находилась на другом берегу озера, но он вовсе не собирался показывать ее демонам. — В данных обстоятельствах лучшей и не найти.
Каджи увидел, как из зарослей позади демона выбрались две фигуры. Словно ощутив их присутствие, демон начал поворачиваться в их сторону.
Гончар поднял ведро, привлекая его внимание.
— Надо немного очистить глину, о благородный, — сказал он. — Ну а если на горшках будут изъяны, почему бы нам не покрыть их глазурью? Как вы, господин, справедливо заметили, горшок он и есть горшок. Однако, когда я ставлю на горшок свое имя — Тимур, на рынке находится много дураков, полагающих, что имя важнее качества.
— Мой отец, — сказал Трин, вытирая коготь о куртку Каджи, — который был прославленным горшечником, частенько говорил мне то же самое.
— Он был столь же мудрым демоном, как и его сын, — сказал Каджи.
Демон сверкнул глазами.
— Ты вновь насмехаешься надо мною, человек? — Он поднял дубинку.
Раздался глухой звук. Желтые глаза демона расширились, и он выронил дубинку. Из горла у него торчала стрела.
Трин замертво повалился вперед.
Каджи опорожнил ведро на труп и сплюнул.
— Горшок он и есть горшок, а? — проворчал он и раскрыл объятия Сафару — Добро пожаловать домой, сынок, — сказал он.
К огромному смущению Сафара, Каджи принялся всхлипывать. Сафар ощущал себя маленьким ребенком, увидевшим родительское горе, причин которого он не понимает.
— Все хорошо, отец, — пробормотал он, неловко похлопывая его по спине. — Все хорошо.

— Слышали мы о том, что творится в Эсмире, — сказал отец, допивая вино из кружки. — Засухи, эпидемии чумы и войны. Но все это казалось происходящим как бы в другом мире. И хоть мы переживали, особенно из-за тебя, Сафар, вот уж не думали, что все эти напасти свалятся прямо на нас.
Лейрия и солдаты сгрудились вокруг Сафара и его отца, внимательно слушая историю старого гончара. Прошло менее часа, как был убит демон, а тело его спрятали в кустах. Вся группа собралась в укромном местечке высоко над Киранией. Выставили охрану на случай, если кто-то появится.
— Не так давно тут проезжал лорд Коралин, — сказал Каджи. — Он рассказывал о вторжении демонов и взятии Каспана. — Он глянул на Сафара покрасневшими глазами. Сын увидел, как осунулось лицо отца от перенесенных страданий. — И все мы вспомнили о тех демонах, с которыми столкнулись вы с Ираджем на перевале Невесты и Шести Дев.
Каджи вздохнул:
— Выходит, лорд Коралин ошибался, полагая, что это лишь случайная шайка бандитов, заскочивших в земли людей?
Этот вопрос в ответе не нуждался. Сафар вновь наполнил кружку отца. Старик глотнул, набираясь сил.
— Вот тут-то мы и забеспокоились, — сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158