— Пойдем, пойдем со мной, — сказал он. Тут же повернулся и засеменил вперед, даже не оглядываясь на Сафара.
Сафару пришлось поспешить, чтобы не отстать.
— Меня приняли, господин? — спросил он.
— Не зови меня господином. Не зови меня господином, — зачастил жрец. — Просто праведником. Просто праведником…
— Простите мое невежество, праведник, — перебил его Сафар. — Меня приняли на учебу?
— Да, да. Теперь вот сюда. Теперь вот сюда.
Сафар оказался в огромной пустой столовой, с каменным полом, покрытым коркой засохшей пищи.
Жрец сказал:
— Отскреби это. Отскреби это.
Он указал на ведро с грязной водой, в которой плавала щетка.
Когда Сафар поднял голову, жрец уже спешил прочь.
— Подождите, праведник! — закричал он ему вслед. Но маленький жрец уже скрылся за дверью, захлопнув ее за собой.
Сафар взялся за ведро и щетку, встал на колени и принялся отскребать грязь. Деревенский парень никакую работу не считал зазорной. Так он скреб несколько часов, но без особого успеха, поскольку вода в ведре была не чище пола. Ко времени вечерней молитвы за ним пришел прислужник постарше и отвел в огромную спальню, битком набитую студентами-первогодками. Ему выдали одеяло, указали место для спанья на полу и снабдили ржавой металлической чашкой с холодной жареной картошкой, черствым пшеничным рогаликом и яйцом, сваренным вкрутую.
Пока он с волчьим аппетитом уничтожал снедь, прислужник вкратце сообщил ему об обязанностях, в основном сводившихся к отскребыванию грязных полов.
— Когда же начнутся занятия? — спросил Сафар.
Прислужник рассмеялся.
— Они уже начались, — сказал он и удалился без дальнейших объяснений.
Сафар уже давно узнал от Губадана, что учителя любят присматриваться. «Что ж, — подумал он, — если отскребывание полов — первый урок, так тому и быть». Тем он и занимался целый месяц, задерживаясь во время переноски ведра с водой у дурно пахнущих мастерских и лекционных залов, откуда эхом доносились красноречивые голоса жрецов.
Затем его вызвал к себе Умурхан, и больше ему не приходилось заниматься уборкой.

Сафар вернулся к реальности. Он протер глаза, отметив, что за окном уже засверкали звезды. Увидев хвост кометы над Домом Шута, он задумался об астральном значении видения. Тут он услыхал некий звук — кто-то скребся в дверь. Сквозь сумятицу мыслей и воспоминаний до него дошло, что звук этот он уже слышал минуту назад. «Ну да, — подумал он, — я размышлял об Умурхане, и что-то прервало меня. Этот самый шум у двери».
Послышался чей-то голос:
— Сафар, ты не спишь?
Совсем юношеский голос. Сафар задумался, но тут же улыбнулся, сообразив, кто это может быть.
— Заходи, — сказал он.
10. Нериса
За грубой дверью из досок Нериса торопливо приглаживала волосы и поправляла наряд. Она надела короткую свободную тунику, открывающую ее длинные ноги, и туго затянула пояс, дабы фигура не выглядела совсем уж мальчишеской. Весь ее наряд — серая туника и светлые рейтузы — давно поизносился, но на ткани добротного качества заплатки были почти незаметны.
— Наверное, это Нериса, да? — донесся до нее голос Сафара.
Она услыхала, как он рассмеялся.
— Ну а если это какой-нибудь бродяга, то ты напрасно тратишь время, о друг ночи. Все свои деньги я потратил на выпивку и другие низменные цели.
Нериса захихикала и толчком открыла дверь. Сафар усмехнулся ей приветственно с подоконника, где он сидел. Белая студенческая мантия обтягивала его сильные ноги горца. Нериса подумала, что еще никогда не видела такого красивого юноши, высокого и стройного, с широкими плечами и узкой талией, перетянутой красным поясом прислужника. У него была оливкового цвета кожа, а над полными губами изящно изгибался нос. Темные, коротко подстриженные волосы прямыми прядями нависали над глазами столь голубыми, что сердце Нерисы растаяло, едва она впервые заглянула в них.
Он подозвал ее к окну.
— Я наблюдал за кометой, — сказал он, указывая на звездное небо.
Она подошла и перегнулась через его ноги, чтобы видеть лучше.
— Вон там, — показывая, сказал Сафар. — В направлении Харле — Дома Шута, Арлекина.
Она увидела длинное узкое созвездие Арлекина, отличимое по остроконечному колпаку и физиономии с крючковатым носом. Линию подбородка пересекала бледная полоса хвоста кометы.
— Я вижу ее, — сказала Нериса голосом, задрожавшим от близости к Сафару. Она взволнованно отвернулась, чтобы он не заметил, как она вспыхнула. — Надеюсь, я не помешала тебе?
— А, ерунда, — ответил Сафар. — Я все равно скучаю без сестер. Но если ты с ними когда-нибудь познакомишься, не рассказывай то, что я тебе доверил. — Он засмеялся. — Но я действительно скучаю без них. Я ведь вырос вместе с ними, и теперь мне их не хватает. Не будешь возражать, если я буду представлять тебя одной из них?
Нериса весьма и весьма возразила бы. Она еще не знала толком, что ей нужно от Сафара, но наверняка не братские чувства.
Уперев руку в бедро, она постаралась придать себе вид по возможности взрослой женщины.
— Но если ты так томишься без женщин, Сафар Тимур, — сказала она, отчаянно набираясь мужества, — почему я не видела тебя ни с одной? Кроме меня, разумеется. — Она машинально поправила волосы. — Другие студенты из борделей не вылезают.
К восторженному восхищению Нерисы, Сафар вспыхнул и, запинаясь, забормотал в ответ:
— Я… хм… не занимаюсь… такими делами. — Он совладал с собой. — Однажды я уже свалял дурака, — сказал он. — И думаю, с тех пор поумнел.
Нериса кивнула, про себя подумав: понятно, это была женщина! Ясно, что он получил горький урок. Она тут же возненавидела ту женщину, которая заставила страдать Сафара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158