Словно мы опять мальчишками играем вместе. И вот я скажу: «Ирадж, меня охватила внезапная ненависть к нему. Я возжаждал его крови за те преступления, что совершил он против меня и моей семьи». Затем я виновато повесил бы голову, а вслух вопросил бы: неужели вина моя столь глубока, что из-за нее мы проиграем войну? И знаешь, что он скажет? Он скажет, — Сафар заговорил басом, подражая Протарусу: — «Ну что поделаешь, Сафар. На твоем месте я поступил бы точно так же. Когда кровь взывает, надо отвечать. Ничего, друг мой. Давай-ка пошлем за женщинами и хорошей выпивкой. Поскорбим над твоими ошибками, как положено мужчинам. А потом будем пить и веселиться до рассвета!»
В желудке Калазариса все обожгло, словно он наглотался раскаленной лавы.
Сафар расхохотался, глядя на него.
— Видишь, каково? — сказал он Калазарису — Теперь ты понял свое место?
— Да, лорд Тимур, — ответил Калазарис, с трудом подавляя дрожь в голосе. — Я все прекрасно понимаю.
Он услыхал шелест листьев и увидел, как позади Сафара появились несколько солдат. На них были мундиры армии Протаруса.
И тут он отметил необычайную красоту идущего впереди солдата. Он был просто прекрасен! Это была женщина.
Она подошла к Сафару.
— Представление было впечатляющим, лорд Тимур, — сказала она.
Но по тону ее голоса можно было судить, что в интимной обстановке она обращается к Сафару по имени или зовет его ласкательным прозвищем.
Она с таким восхищением поглядела на Сафара, что Калазарис, несмотря на все свое потрясение, тут же нашел пищу для своего коварства.
«Восторженные женщины, — подумал он, — могут быть очень опасными. Как для врагов, так и для мужчины, которым восхищаются».

Калазарис поднял бокал, провозглашая тост.
— Друзья мои, — сказал он. — Этот вечер является еще одним доказательством — пусть и небольшим — великого предвидения короля Манасии. Предвидения объединенного Эсмира.
Он оглядел собравшихся на банкете под открытым небом. Грубые столы расставили на свежескошенном лугу. На столах грудами громоздилась пища, перемежаясь с кувшинами лучшего киранийского вина. Десятки демонов, сидя за столом, не сводили с Калазариса желтых глаз. Поднятые кубки ожидали конца тоста.
— Даже здесь, в далекой Кирании, — продолжал он, — человек сидит рядом с демонами, вкушая и выпивая. Как равный среди равных. Смертный…
— Ох, да заканчивай ты свой тост, Калазарис, — проворчал сидящий рядом с ним громадный демон. — Меня жажда замучила!
— Да, э, хм, — запнулся Калазарис. — Э… За короля Манасию! Да продлится его правление.
Демоны одобрительно закричали, осушили бокалы и обратили внимание к столам, вновь наполняя бокалы и набивая пасти дымящимся мясом.
Калазарис нервно осушил бокал. Он ощутил, как спрятанный под одеждой каменный идол стал почти горячим. Однажды даже послышалось слабое взволнованное шипение Гундара, обращенное к близнецу: «Заткнись, заткнись». Калазариса предупредили, что при малейшем неверном движении маленький Фаворит будет обжигать его.
Среди столов с низко опущенными головами и высоко поднятыми блюдами пробирались рабы-люди, предлагая демонам все новые угощения. Демоны ели жадно, словно дармовое угощение данного Калазарисом банкета сделало их еще более голодными.
— Не желает ли господин еще вина? — пробормотал чей-то голос у его локтя. Сафар, одетый рабом, держал в руках кувшин. Да и все прислуживающие здесь рабы были переодетыми солдатами, ожидавшими сигнала к нападению.
— Да, с удовольствием, — сказал Калазарис, поднося свой кубок.
Налив вина, Сафар низко поклонился и шагнул назад.
— Чего это ты с ним так вежливо обращаешься? — спросил демон по имени Кван. — Ты что, пьян?
— Да нет, не пьян, — сказал Калазарис.
— Ну ладно, это твое дело, — сказал Кван. — Значит, мало выпил. Вот почему балуешь рабов, которым в ответ всегда надо давать зуботычину за то, что спрашивают. Ведь твой кубок был пуст, и он просто обязан был наполнить его, не спрашивая позволения!
Кван обратился к Сафару:
— Только посмей так обойтись со мной, маленький червь, и я откушу тебе голову.
— Да, о благородный, — сказал Сафар, кивая. — Спасибо, о благородный.
Кван повернулся к Калазарису:
— Видишь? Вот так надо с ними обращаться!
— Я запомню, Кван, — сказал Калазарис. — Хороший совет.
Прекрасная девушка-рабыня — переодетая Лейрия — двинулась вдоль стола, неся поднос с поджаренными кебабами. От них шел такой соблазнительный запах, что Калазарис почти забыл об опасности. Когда девушка подошла ближе, демонстрируя шипящие и брызжущие жиром кебабы, рот его наполнился слюной.
Он протянул руку, но тут перед ним оказался Сафар с кувшином, с поклоном собираясь наполнить его бокал вином.
— Не ешь кебабы, — прошептал он и отошел в сторону.
Калазарис, лишь несколько секунд назад пускавший слюни, обнаружил, что во рту мгновенно пересохло.
Рядом Кван с наслаждением смаковал новое блюдо.
— Восхитительно, Калазарис, — сказал он. — Ты только попробуй!
Он помахал шампуром перед носом Калазариса. Восхитительный запах, усиленный магически, был настолько неодолимым, что Калазарис чуть не забылся, но вовремя отдернул руку.
— Да я бы хотел, — сказал он со скорбным лицом. — Пахнет действительно чудесно. Но в этом месяце мне запрещено есть ягнятину. Религия, сами понимаете.
Все собравшиеся за столом демоны увлеченно поедали кебабы, смакуя, облизывая губы, вытирая подбородки и призывая рабов нести еще.
— С этой религией всегда хлопоты, — не без сочувствия заметил Кван. — Всегда что-то запрещено. Уж столько этих запретов, что порой и не знаешь, что можно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158