Но в конце концов наступило время, когда, очнувшись, я, невзирая на страшную слабость, мешавшую даже поднять голову, поняла, что демон болезни покинул меня. Жар в теле, головная боль, ощущение, что мне не хватает воздуха, стали намного слабее, почти исчезли. Судя по свету из входа в пещеру, вот-вот должен был наступить рассвет. Перед костром я увидела раздетого до пояса Мистера, который мылся из ведра нагретой на костре водой.Я слабым голосом позвала:– Мистер…Вытираясь полотенцем, он тут же подошел ко мне и, испытующе глядя на меня, опустился рядом на колени:– Джейни?– Мне… гораздо лучше. Вы были так добры, ухаживая за мной.– А что еще мне оставалось делать? – сухо спросил он.– Простите меня, пожалуйста.– Я кое-что приготовил, так что сейчас ты должна будешь поесть. Ты сильно исхудала, поэтому нужно как следует подкрепить твои силы прежде, чем мы сможем отправиться.На шее у него висела тоненькая цепочка с толстым серебряным диском, на котором было выложено что-то из золота. Мне вспоминается, что этот медальон постоянно привлекал мое внимание, потому что он несколько раз выпадал из ворота рубашки, когда Мистер наклонялся надо мной с чем-то вроде палочки во рту, собираясь очистить мое горло, чтобы я могла дышать.Он натянул жилет, рубашку и красивый жакет из тонкой кожи, а затем повернулся к кастрюльке, которая стояла на низком пламени спиртовки. Через мгновение он уже сидел около меня, держа в руках чашку с тушенкой и ложку.– Ну, давай.Он помог мне сесть, набросил, чтобы я не замерзла, на меня свою куртку из белого меха и, придерживая одной рукой, начал кормить. Когда он снова уложил меня и укутал в одеяла, я еле проговорила:– Спасибо, Мистер, было очень вкусно. Я скоро поправлюсь, честно.– Надеюсь. Путь нам предстоит неблизкий.– Я давно болею?– Ты была без сознания пять дней.– Пять! Много насыпало снега?– До сих пор снега не было, – он бросил взгляд на вход в пещеру. – Ты была уже больна, когда уезжала из Намкхары. Там, наверное, ты и подцепила микробов.– Маленький сын Качке плохо себя чувствовал, а я относила его домой, когда мы вернулись.– Да, у тебя была паршивая вещь, которая называется дифтерией. Ею обычно болеют дети, и сначала я подумал, что ты уже слишком для нее большая, но оказалось, что нет.– Она чуть не задушила меня, – при этом воспоминании я содрогнулась.– Верно, именно это она и делает, перекрывая горло. Я вспомнила, как он наклонялся надо мной, и спросила:– Вы что-то делали для того, чтобы убрать эту гадость, правда, Мистер?Он взял почти пустой мешок овса и пошел к Иову и Флинту.– Я подрезал большое перо и с его помощью отсасывал ее. Работа, конечно, была грубая, однако тебе помогло.Очень немногие люди стали бы делать такую ужасную и опасную вещь, и я испытывала такую признательность, что была готова сделать все что угодно, лишь бы он стал относиться ко мне хоть чуть-чуть лучше. Однако какие у него были для этого основания? Затем у меня в мозгу всплыла новая мысль, и я спросила:– А где вы взяли перо, Мистер?– Мне удалось подстрелить орла, – ответил он с таким видом, будто ему не слишком приятно об этом вспоминать. Да, действительно, я слышала выстрел. – Хватит разговаривать, Джейни, отдыхай.– Хорошо, Мистер. Еще раз огромное спасибо. Огромное-преогромное.Следующий раз я проснулась посреди ночи и сразу разрыдалась. Возможно, это случилось потому, что я наконец-то осознала, что Сембур умер, а, возможно, просто от слабости. Мистер, положив руку мне на лоб, с беспокойством заглянул в мои глаза. Я опять увидела блеск медальона, свисавшего на, цепочке с его шеи.– Джейни, что с тобой?Я взяла его за руку и прижала ее к себе, стараясь собраться с силами. Наконец я прошептала:– Со мной все в порядке. Просто мне стало страшно… не знаю почему.– Постарайся заснуть, – строго сказал он.Я дотронулась до серебряного диска и попросила:– Пожалуйста, можно мне это подержать? – и тут же почувствовала стыд за свою просьбу.– Это? Хорошо, – он расстегнул цепочку, обернул ее вокруг моего запястья и вложил медальон мне в ладонь. – Тебе нравится?Я кивнула, гладя на него и чувствуя, как страх оставляет меня. Ощущение ужасающего одиночества исчезло. Он спросил:– Теперь ты сможешь уснуть?Я снова кивнула.– Да. Большое спасибо, Мистер.– Хорошо.Он отошел, и я снова провалилась в сон.Проснувшись наутро, я все еще сжимала в руке медальон. Мистер поил Иова из ведра с водой, которое держал в руках. Судя по проникавшему в пещеру свету, погода была хорошая, и впервые за время болезни я обрела способность мыслить ясно. Перебрав все в уме, я сказала:– Простите, Мистер.Он бросил на меня взгляд через плечо:– А, ты проснулась. Как ты себя чувствуешь?– Намного лучше, спасибо. Простите, что так глупо вела себя ночью. – Я размотала охватывавшую запястье цепочку и, когда он подошел, протянула ему серебряный медальон. – Возьмите, пожалуйста.Он взял цепочку, надел ее на шею и, повернув ко мне длинноносое лицо, спросил:– Ты готова позавтракать?– Да, спасибо, но сначала нам следует поговорить о том, что мы собираемся делать, потому что времени осталось немного.Его брови поднялись вверх, и я впервые увидела, как лицо иноземного демона сморщилось в усмешке. Он сразу стал выглядеть совсем молодым, таким, как Гхенлинг.– Когда снова начнется снегопад, он больше не прекратится, и мы окажемся здесь отрезанными на всю зиму, – объяснила я. – Лошадям будет нечего есть. Нам придется зарезать их и заморозить мясо, чтобы мы могли протянуть месяца три до весны. Так что будет лучше, если мы пройдем перевал до нового снегопада.Когда я заговорила, он перестал улыбаться и глядел на меня с любопытством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121