Собрав всю волю, я обеими руками схватила сухое чешуйчатое туловище и, потянув на себя, медленно распрямила. Голова по другую сторону ботинка бешено заметалась, язык дергался из стороны в сторону.– Нет, пожалуйста, не надо, дитя мое, вы…– Бога ради, заткнитесь! – резко оборвала его я. Глаза заливал пот. Чтобы сгладить свою грубость, я добавила «сэр». – Послушайте, – продолжила я, – нам надо действовать очень быстро. Когда я скажу "Иди!", вы поднимете эту ногу и сделаете большой шаг вперед, ясно?– Но… она может повернуться к вам и…– Не спорьте! Вы хуже, чем ребенок, правда! Я считаю до трех. Готовы? Раз, два, три… иди!Мужчина сделал неуклюжий выпад вперед, и я краешком глаза заметила, что он плашмя рухнул в густую траву, шляпа упала с его головы и покатилась. Но мне было не до него. Все внимание мое было сосредоточено на его правом ботинке. В то мгновение, когда он начал подниматься, я резко, как пружина, распрямилась, качнувшись вправо, и изо всех сил отшвырнула змею в сторону. При освобождении она свернулась в кольцо, собираясь вцепиться мне в руку, но не успела. Пролетев в воздухе шагов двадцать, она шлепнулась в кусты.Я упала на колени. Все мои мышцы дрожали, и я снова и снова вытирала ладони о юбку. Подняв глаза, я увидела, что мужчина приближается ко мне, его свинцово-бледное лицо выражало крайнее беспокойство:– Дитя мое, вы не пострадали?– Все в порядке, она до меня не добралась. Мужчина издал глубокий вздох и опустился рядом со мной, низко опустив голову. Я поднялась, подобрала его шляпу и большой блокнот, в котором на открывшейся странице заметила рисунок бабочки.– Простите, что накричала на вас, сэр. Просто я очень испугалась. Пожалуй, нам лучше выйти из этой высокой травы. Здесь могут быть еще змеи.– Они ведь сами не нападают, – он поднял голову и грустно улыбнулся, – если только человек не настолько глуп, чтобы самому наступать на этих существ.Он медленно встал на ноги и принялся разглядывать меня с таким видом, словно перед ним была какая-нибудь диковинка. Ему на вид было около шестидесяти. Высокий, довольно крепко сложенный мужчина, с большим ртом и очень маленьким курносым, очень смешным носом. Глаза были карие, теплые и добрые.Через минуту он, казалось, окончательно пришел в себя и сказал:– О, прошу меня простить. Я – Грэхэм Лэмберт из "Приюта кречета" в Ларкфельде.Я, как нас учили в приюте, сделала реверанс. Назваться я решила своим настоящим именем, к которому привыкла с детства, а фамилию использовать ту же, под которой меня записали в больнице. Наверное, так на самом деле звали Сембура.– Я – Джейни Берр, – и, не выдержав, хихикнула, – из ниоткуда.Мистер Лэмберт слегка поклонился.– Ваш покорный слуга, мисс Берр. Я… глубоко признателен и полон восхищения, – он качнулся, и я схватила его за плечо, чтобы поддержать. – Простите, моя дорогая. Мое сердце… склонно бунтовать, когда его заставляют выдерживать больше, чем оно может вынести.– Далеко ли ваш дом, сэр?– Около двух миль… по эту сторону Ларкфельда. Здесь, неподалеку, у меня двуколка, – он показал куда-то в неопределенном направлении. Я заставила его опереться о мое плечо, и мы медленно двинулись. Дорога оказалась даже ближе, чем я думала. До нее можно было добросить камнем. Там на обочине паслась красивая, хоть и невысокая кобыла, запряженная в двуколку. Стоявший рядом указатель говорил, что дорога ведет к Ларкфельду.Мистер Лэмберт молчал, его глаза блуждали. Я понимала, что он не сможет сам добраться до дому. Потратив массу усилий, я усадила его в двуколку и положила рядом с ним свою парусиновую сумку. Немного поколебавшись, я спросила:– Возможно, вам станет легче, сэр, если вы немного поедите? Могу предложить вам сэндвич.Порывшись в сумке, я достала пакет, развернула марлю и показала ему последний из сэндвичей миссис Гэммидж. К этому времени он уже заметно зачерствел. Мистер Лэмберт прошептал:– Спасибо… нет, моя дорогая, спасибо. Вы так добры… – С немалым облегчением я убрала сэндвич. Все тем же хриплым шепотом он спросил: – Вы умеете управлять двуколкой?– Не думаю, что у меня будут какие-нибудь проблемы, если сначала я поговорю с вашей кобылой, мистер Лэмберт. Как ее зовут?– О… а… Салли.Почесав кобылу за ухом, я обратилась к ней сначала по-английски, а потом на языке Смон Тьанга, который лучше годился для разговоров с животными, будучи более вежливым и уважительным. Сначала она держалась отчужденно, но потом потеплела ко мне и готова была подружиться. Я попросила ее отвезти нас домой, потерлась щекой о морду, а затем взобралась к мистеру Лэмберту и взяла вожжи. До этого мне не случалось править коляской, но как только я перестала по-дурацки тыкаться коленями в пустоту, пытаясь руководить Салли, и сосредоточила все внимание на том, чтобы она чувствовала меня только через вожжи, дело сразу пошло на лад.Наш путь лежал из леса по тропе, которая извивалась и поворачивала между густыми кустами боярышника.Минут через десять мы поднялись на высокий холм, а потом снова спустились вниз. Мистер Лэмберт тяжело привалился ко мне. Внизу я увидела премилую деревушку с маленькими домиками под шиферными или соломенными крышами и церковкой с квадратной башней. Однако уже в самом начале спуска я заметила, что от него вправо отходит посыпанная гравием дорожка.Салли свернула на эту тропу и бодро поскакала между кустарником и высокими серебристыми деревьями. Скоро они сменились низкой каменной стеной, за которой простирались зеленые поля. Слева показались два огромных столба. Салли прошла между ними, и вот мы уже ехали по гравию направо, в сторону от аллеи высоких старых деревьев, как я позднее узнала, вязов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121