– Мириам, помоги мне усадить тетю в мое кресло!
Непривычно было видеть, что обвиняемый человек сидит на возвышении рядом с теми, кто вершит правосудие, но никто не осмелился возразить – то ли из уважения к леди, то ли из страха перед верховным лордом, смущавшим всех воинственно-враждебным выражением лица. Когда Агнес усадили, Ульрик вышел на площадку перед возвышением, и к нему присоединился лорд Жиль, уже готовый к сражению.
Со своего места поднялся епископ и объявил правила поединка. Наблюдавшие притихли. Последовала монотонная молитва, призывавшая божественное Провидение вмешаться в поединок на стороне правды. Молитва сопровождалась благословением обоих воинов. Явно обескураженный поворотом дела, Жиль Мерионвитский попятился от возвышения и встал в центр круга, образованного зрителями, где его уже ждал Ульрик. Хотя лорд Карадока и казался утомленным, глаза его зорко смотрели из-под густых золотистых бровей, а меч сверкал на ярком послеполуденном солнце. Оба кружили друг вокруг друга, выжидая удобный момент и наблюдая за движениями противника.
Наконец Жиль прервал осторожный танец, обрушившись на Ульрика с воплем, от которого у Бронуин мороз пробежал по коже. Лорд Карадока отбил удар с грозным скрежетом металла о металл. Не было сомнения, кому принадлежат симпатии толпы. «Он оберегает свою руку!» – забеспокоилась Бронуин, заметив, что Ульрик не сделал ни одного движения раненой рукой. Он стойко держал оборону, пока Жиль не вонзил меч в землю рядом с ним. И тогда вдруг златовласый воин обрушился на противника, как мстительный ураган.
Толпа завопила, когда Жиль попятился, больше он ничего и не мог предпринять, отражая град ударов, наносимых мечом и кинжалом. Однако силы рыцаря пошли на убыль, и лорд приграничных владений не только парировал последующие удары, но и сам нанес ответный удар. Ульрик покачнулся. Крик Бронуин был слышен во всем замке, когда лорд Карадока чуть не выронил оружие из рук. Если бы не быстрый маневр, клинок меча противника разрубил бы его пополам.
– Отец небесный! – громко шептала Бронуин, нащупывая руку тети Агнес и не смея оторвать глаз от поединка, в котором решался вопрос жизни и смерти.
Неоконченная молитва замерла, горло сжалось – Ульрик чуть не упал на колени. Жиль обрушился на покачнувшегося рыцаря сзади, и казалось, еще мгновение – и он опустит свой меч лорду Карадоку на шею, но златовласый рыцарь выпрямился и вступил в бой с такой яростью, что клинки сцепились у рукоятей и мечи оказались прочно зажаты.
Ульрик не издал ни единого стона, но Бронуин чувствовала всем телом, как боль пронизывает раненое плечо мужа, когда он пытается отбить удар противника. Время застыло, как и ее дыхание в напряженной тишине, нарушаемой только стуком копыт… копыт?.. «Это стучит мое сердце», – подумала Бронуин.
– Немедленно прекратите поединок!
Стук копыт замедлился, так как всаднику пришлось натянуть поводья, чтобы не проехать сквозь толпу, в центре которой двое мужчин застыли в ожесточенной схватке, подобно каменным статуям. – Бронуин разглядела всадника, только когда он поскакал прямо на двух воинов, заставив их разойтись и упасть на землю. Она с удивлением поняла: это управляющий замка. В руках он держал ребенка – стучащего ножками, плачущего малыша месяцев двенадцати или чуть больше.
– Бланкард! Что это значит? – запинаясь, проговорил епископ, явно ошеломленный происходящим.
– Мой ребенок!
Бронуин удивленно повернулась к своей служанке, издавшей этот пронзительный крик, и уставилась на ее испуганное лицо. Мириам вскочила на ноги.
– Твой ребенок? – недоверчиво переспросила Бронуин.
Прежде чем она успела оправиться от потрясения, Мириам метнула на нее дикий, полный панического страха взгляд и ухватилась за цепь с амулетом, который Бронуин носила на шее. Молодая дама непроизвольно попыталась сбросить металлическую петлю, но служанка яростно затянула ее. Яркое небо над головой Бронуин заколыхалось, как пламя свечи на ветру, вот-вот готовое померкнуть. Ей не хватало воздуха из-за сжимавшей горло цепи, а служанка толкала ее перед собой. Сорвав кинжал с пояса Бронуин, Мириам приставила острый клинок своей госпоже под ребра.
– Будь ты проклят, Бланкард! – крикнула она, и ее голос стал принимать слишком хорошо знакомые Бронуин напевные интонации. – Отзовите своих людей, милорд, иначе я заколю вашу жену кинжалом.
Бронуин вскрикнула: острие кинжала проникло сквозь плотную ткань платья и кольнуло кожу.
– Ульрик, сделай, как она говорит!
– Плохо придется тому, кто встанет на пути у ворона! – предупредила служанку Агнес таким напряженным голосом, что Бронуин пожалела тетю.
Благослови Бог ее тетку, лихорадочно думала она. Ни к чему мучить людям того, кто и без них так безмерно страдает!
– Пролей хоть каплю, крови миледи, девка, и я перережу горло твоему отродью от уха до уха, – пригрозил Бланкард.
– Ты хочешь, чтобы пророчество не сбылось, Мириам?
– Заткнись, старая ведьма! – сквозь зубы бросила служанка.
– Дитя должно родиться у дочери северо-западного Уэльса, а не у какой-то тщеславной южноуэльской колдуньи, – бесстрашно продолжала Агнес. – Все знают пророчество Мерлина!
– Тетя Агнес! – взмолилась Бронуин.
Сумасшедшая служанка и без того шипела, сжав зубы, и раздражать ее более не стоило. Она была похожа на загнанное животное… даже хуже, раненое!
– Но ребенок ее, этой дочери северо-западного Уэльса, слышишь, ты, старая ведьма? Мы протащили ребенка под ее одеждой, словно вынув из чрева! Это было усыновление, совершенное с благословения богини!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136