Рядом c ним стояли: седеющий
старик, называющий себя Наполеоном, молодой человек - Трижды
Герой Мира, а также Президент Рузвельт, Премьер Уинстон
Черчиль, Капитан Флинт и много других знаменитостей.
Мелкий пакостник долго доказывал медперсоналу о своем
арийском происхождении и, видя, что ему верят только потому,
что считают его идиотом, он больше уже не убеждал в этом
никого, тем более, что его признания сулили немало
неприятностей: Президент Рузвельт, узнав, что к ним прибыл
Борман, влепил ему пощечину, подкрепляя ее словами:
- Грязная фашистская сволочь! Я тебя научу любить
Америку!

Кормили в дурдоме отвратно, бывший рейхсляйтер даже
подозревал, что в пищу подкладывают пурген, так как он после
еды подолгу не вылезал из сортира, впрочем, как и остальные
обитатели этого заведения.
Однажды Мартин Рейхстагович подошел к Рузвельту и принялся
избивать его, подкрепляя удары отборной немецкой бранью.
Рузвельт был парень крепкий и так же принялся избивать Бормана,
подкрепляя свои удары отборной американской бранью. В
результате, обе известные личности очутились в лазарете, где им
было прописано "особое лечение". Именно тогда Борман понял, что
единственный выход из этого ада - побег.
ГЛАВА 2. НЬЮ-ЙОРКСКИЕ ПРЕЛЕСТИ И НОВОЕ ЗАДАНИЕ ЦЕНТРА
Штирлиц уже третьи сутки был в состоянии высшей степени
трезвости. Полковник Исаев выполнял очередное задание Центра. И
даже нью-йоркские витрины супермаркетов, так заманчиво
пестрящие всевозможными спиртными напитками, не могли
соблазнить Штирлица. Не соблазняли его и местные проститутки,
совершенно не похожие, как казалось Штирлицу на простых и
красивых девчонок старой, доброй Германии. Кроме этого, Штирлиц
ужасно скучал по Кэт, немного вспоминал Марию Сукину, и почти
забыл Барбару Крайн, так жестоко убитую им в одном из
жилищно-коммунальных управлений Берлина... Но вся эта лирика
совершенно не касалась нового задания.
Задание, данное ему Центром, было в высшей степени
сложным. Штирлиц несколько раз перечитывал только что
полученную шифровку:
"Алекс - Юстасу.
По нашим сведениям, реакционно настроенные к нашей Родине
лица готовят заговор против Первого, во время пребывания его в
Нью-Йорке. Готовится провокация c целью оскорбления советского
лидера во время его выступления на трибуне Организации
Объединенных Наций.
Вам необходимо выяснить:
1. Являются ли наши сведения подлинной информацией.
2. Если "да", то кто за этим стоит.
3. Наказать виновных.
4. Сообщить по второму каналу связи о выполнении задания.
Алекс".
В Нью-Йорке шел дождь. Штирлиц стоял у окна в своем номере
на сто двенадцатом этаже гостиницы "ONLY FOR RUSSIAN" и смотрел
на Бруклинский мост. Вдали виднелись небоскребы, заманивающие к
себе своей роскошью. Вблизи слонялись ротозеи - агенты ЦРУ,
специально дежурившие возле входа в гостиницу...
Штирлиц долго думал о новом задании Центра, но мысли
как-то не приходили в его умную голову. Легендарный советский
разведчик устал. Время брало свое.
Штирлиц закурил сигарету и, прищурившись, еще раз
посмотрел на Бруклинский мост. Потом перевел взгляд на ротозеев
из местных отделов ЦРУ, и, наконец, вновь посмотрел на
Бруклинский мост - советский разведчик строил догадки,
перебирая всевозможные шпионские комбинации. Первое, что ему
пришло в голову, ужаснуло Штирлица: "А что, если это исходит от
Бормана? Такие пакости похожи на его почерк... После того как я
потерял его в Москве, прошло, по крайней мере, лет пять-шесть.
- Штирлиц глубоко затянулся, мельком подумав об исключительно
хорошем качестве здешнего табака. - А что, это мысль! Надо
послать Центру шифровку c запросом о местонахождении
Бормана..."
Штирлиц вызвал связную и продиктовал очередное послание
Центру:
"Юстас - Алексу.
Приступая к новому заданию и понимая его сверхсекретность
и важность, прошу Центр сообщить мне о местонахождении бывшего
рейхсляйтера Германии Мартина Бормана.
Кроме этого, прошу выслать по восьмому каналу связи ящик
тушенки - здешняя слишком противна.
Юстас".
ГЛАВА 3. НИКИТА СЕРГЕЕВИЧ ХРУЩЕВ И ЛЕОНИД ИЛЬИЧ БРЕЖНЕВ
Никита Сергеевич Хрущев сидел в своем любимом кресле и
готовился к предстоящему выступлению в ООН. Хрущев писал
доклад. Настроение у него было ужасное, так как доклад не
получался: слова слипались друг c другом и, вместо простых,
понятных каждому простому человеку, фраз, получались громоздкие
словосочетания, очень похожие на ругательства. Но Никита
Сергеевич не унывал - советский лидер был твердо уверен в том,
что все равно его слушать никто не будет, он также не забывал и
о том, что из Главного управления разведки ему сообщили о
готовившемся публичном оскорблении советского лидера в
Нью-Йорке.
"Як хватили, - думал Хрущев. - Оскорблять меня! Я им
покажу "Кузькину мать"! Гхады! Проклятые капиталисты! Ишь че
удумали?!"
Постепенно Хрущев пришел в состояние бешенства. Решив, что
дальше работать бесполезно, он открыл бутылку виски и, прямо из
горлышка, выпил добрую ее часть.
В это время в дверь постучали и в кабинет Первого вошел
Леонид Ильич.
- Никита Сергеевич, - сказал он, протягивая Первому
мятую бумажку, - шифровка от Штирлица из Нью-Йорка.
- Якая еще там шифровка? - удивился Хрущев.
- От Штирлица.
- От якакого еще там Штирлица?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69