- Отличные у вас гранаты, - угрюмо сказал президент и
прикусил себе язык.
- Не жалуемся, - радостно сказал Штирлиц, вытирая сажу
со лба.
- Так вы ко мне?
- К вам.
- По какому вопросу?
- Послушайте, господин президент, я в разведке не первый
год, и не привык разговаривать c лицами вашего ранга, черт
подери, стоя, как идиот, внизу, под окнами!
- Что вы предлагаете?
- Может, я поднимусь к вам, наверх?
- Извините, что сразу не пригласил, - сказал Дуайт
Эйзенхауэр и закрыл форточку.
Штирлиц поднялся наверх и вошел в хорошо убранный и
элегантно обставленный кабинет. Возле камина, на кресле, сидел
немолодой человек, лет семидесяти, c очень яркими чертами лица
и симпатичными ушами.
"Президент", - догадался Штирлиц.
"Штирлиц", - понял президент.
Два великих человека понимали друг друга без слов. Штирлиц
сделал милую гримасу, пытаясь поприветствовать главу Белого
дома, а Эйзенхауэр, в благодарность за это, очень мило
пошевелил ушами.
"Хитрец", - подумал Эйзенхауэр.
"Хитрюга", - подумал Штирлиц.
Штирлиц подошел к камину, погрел руки и взглянул в честные
глаза президента США. Президент ответил тем же. Так они и
молчали в течение часа, до тех пор, пока тишину не нарушил
черный-черный негр в белых-белых перчатках.
"Лакей", - сообразил Штирлиц.
"Штирлиц", - недвусмысленно подумал лакей.
"Откуда он меня может знать?" - подумал Штирлиц.
"От верблюда!" - подумал лакей и загадочно улыбнулся,
показав Штирлицу свои великолепные белые зубы. Затем он тихим
шагом подошел к президенту и что-то шепнул ему на ухо.
Эйзенхауэр легким движением руки дал ему понять, что он может
быть свободен и, обращаясь к Штирлицу, сказал:
- Мне только что сообщили, что пятнадцатого сентября к
нам прибудет глава вашего правительства. Вы, наверное, по этому
поводу пришли ко мне?
- Как вам сказать?
- Послушайте, Максим Максимович, я в прошлом военный, вы
- тоже человек не глупый и хорошо одеваетесь, зачем нам
хитрить?
- Я просто хотел сказать...
- Вот этого не надо.
- Ну, тогда...
- А зачем?
- Чтобы не осложнять...
- Об этом вы можете не беспокоиться, - сказал президент
и закурил "Беломорканал", протягивая пачку Штирлицу; Штирлиц
взял измятую папиросу и тоже закурил, c удовольствием вдыхая
аромат близкого его сердцу табака.
- Но тогда мы во всем обвиним вас, - сказал Штирлиц и,
прямо в лицо президенту, выпустил дым.
- Нас? - покашливая, спросил президент.
- А кого же еще?
- Вы хотите сказать, что Хрущев будет стучать своим
ботинком по трибуне ООН и плеваться в зал, а мы в этом будем
виноваты?!
- C чего вы взяли, что он будет стучать? - недоумевая,
спросил Штирлиц.
- А что же по-вашему он будет там делать? -
высморкавшись, сказал Эйзенхауэр.
Штирлиц пренебрежительно посмотрел на него, тоже
высморкался и ответил:
- Никита Сергеевич, расстрендить Кузькину мать, будет
произносить речь за мир и процветание во всем мире!
- Какую мать?
- Кузькину мать!
- Вы что, надо мной издеваетесь?! - возмутился
Эйзенхауэр.
- Простите, я не хотел вас обидеть, - потупив глазки,
сказал Штирлиц. - Это русский сленг и любимое выражение Никиты
Сергеевича.
- А-а-а! - протянул президент.
Прошел еще один час. Тот же лакей принес кофе. Штирлиц
отпил глоток и его чуть не вырвало.
- Что это за гадостью вас поят?! - возмутился он.
- Это же кофе, - извиняясь, сказал лакей.
- Меня таким суррогатом даже в нацистских застенках не
поили! - закричал возмущенный Максим Максимович и выплеснул на
несчастного негра всю чашку. Тот что-то пробормотал на
уругвайском языке c легким перуанским акцентом и, еще раз
извиняясь, вышел.
Эйзенхауэр тоже извинился перед Штирлицем. Штирлиц простил
ему и не стал доставать свой любимый кастет.
"Классно было бы, если бы я врезал ему!" - подумал
полковник Исаев.
"Руки не доросли!" - подумал президент США, а вслух
сказал: - Максим Максимович, мы c вами умные люди и зачем
осложнять отношения из-за какой-то чашки кофе?
- Хорошо. Ну, допустим, вы все уже знаете. Допустим, вы
даже знаете то, о чем я даже не догадываюсь. Допустим, Хрущев
будет себя вести безобразно в зале ООН. Я здесь не за этим. -
И Штирлиц протянул президенту шифровку c заданием Центра.
Эйзенхауэр внимательно прочитал уже знакомый ему текст и,
усмехнувшись, сказал:
- Вы хотите найти Бормана?
- Вы умный человек. Мы прекрасно понимаем друг друга. Вы
знаете, где он?
- Знаю, - сказал Дуайт, шевеля ушами.
Штирлиц понял его и, вытащив из левого кармана галифе
вторую разрывную гранату, протянул ее президенту.
- Годится! - сказал президент, пряча гранату в
бронированный сейф. - Борман находится в вашем ведомстве, в
параллельной камере c Гитлером.
- Благодарю вас, - сказал Штирлиц и, чеканя шаг, вышел
из кабинета.
Придя в свой номер, Штирлиц передал Родине следующее
послание:
"Юстас - Алексу.
По моим сведениям Борман находится в Бутырской тюрьме.
Прошу провести c ним оперативную работу и выяснить, связан ли
он c американской разведкой.
В случае отрицательного результата, прошу выслать того же
Бормана ко мне.
Извиняюсь за те оскорбления, которые я нанес Первому. Это
была роковая ошибка. Впредь, такое не повторится. Даю слово.
Юстас".
ГЛАВА 10. РЕЦЕПТЫ ПАРТИЙНОЙ КУХНИ
В то время, когда Гитлер ужинал, Борман страдал от голода
- Мартина Рейхстаговича уже вторые сутки не кормили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69