Говорят, он давал деньги в рост, брал бессовестные проценты, мошенничал. Можно было, конечно, жаловаться на него Мешкову, а то самосуд! Дикая зверская расправа...
Григорий взглянул на часы и встал, не дослушав Кислякова.
— Вы меня извините, Михаил Ильич,— сказал он, убирая бумаги в стол,— но я сегодня тороплюсь.
Лицо Кислякова приняло неприятное выражение.
— Опять к Татьяне Андреевне?— спросил он.
— Да, у нас сегодня продолжение литературного спора о Леониде Андрееве.
За последние дни Григорий часто встречался с Еленой и Татьяной Андреевной. Этому предшествовало его объяснение с Еленой.
После разрыва с Натой Григорий вдруг почувствовал себя одиноким, чужим в неприветливом обществе коммерсантов.
Он попробовал сблизиться с сослуживцами. Но они сторонились его, причисляли к слою привилегированных служащих, которые водили знакомство с хозяевами, копили деньги, искали выгодных невест.
Григорий замкнулся в себе. Он перестал ходить в клуб, посещать немногочисленных знакомых. В его характере появились несвойственные ему черты угрюмости и раздражительности. Он твердо решил как можно скорее уехать из ханства и продолжать ученье.
Тяжелое настроение Григория заметила Татьяна Андреевна, она обратила на него внимание Елены.
— У вас, кажется, хорошие отношения с ним. Попробуйте поговорить. Не хочется верить, чтобы разрыв с Натой мог так серьезно повлиять на него.
Они встретились однажды вечером во дворе банка. Елена попросила проводить ее к Татьяне Андреевне. Григорий заколебался, это нарушило программу его занятий. Елена решительно взяла его под руку.
— Идемте. Нельзя вечно сидеть за книгами. За последнее время вы и так нигде не бываете. Настоящий мизантроп. Почему это?
— Я хочу к осени будущего года поступить в Восточный Институт и теперь занимаюсь...
— Это не причина быть мрачным, как старый филин. Неужели на вас так подействовал издевательский отказ Наты на ваше предложение?
Григорий сжал ее руку.
— Я никак не могу забыть этой сцены на веранде дома Мешковых, не могу успокоиться. Лучшие мои чувства были осмеяны, втоптаны в грязь. Мешковы всюду с негодованием рассказывают о моей попытке захватить приданое Наты. За спиной, где бы я ни появился, я слышу ехидное хихиканье.
Голос Григория дрожал от обиды. Елена дружески сказала ему:
— Вы совершенно напрасно придаете значение сплетням обывателей. Разве для вас было бы лучше, если бы вы женились на Нате. Зять хлопкозаводчика Мешкова, какая высокая честь!
Угрюмое лицо Григория слегка просветлело.
— Ната слишком практична для меня. Честь побуждала сделать ей предложение, а не любовь...— сказал он.— Когда я слышал за спиной все это сплетни, это оплевывало, я чувствовал себя одиноким, боялся думать о друзьях.
— И напрасно. Я всегда ваш друг, Гриша, но друг, требующий от вас откровенности и внимания... Татьяна Андреевна просит нас почаще ходить к ней. У ней мы отдохнем от обывателей и их сплетен...
Жена Волкова с большой радостью принимала у себя молодых людей. В ее комнате, похожей на приемную небогатого врача, вечерами было уютно. Серьезная, мало разговорчивая хозяйка оживлялась с приходом молодых людей. Она принимала горячее участие в их литературных спорах, побуждала глубже интересоваться общественными вопросами.
Волков как-то вечером заглянул на половицу своей жены. С его появлением с лица Татьяны Андреевны сбежало веселье. Перестали смеяться и ее молодые гости. Волков почувствовал себя неловко. Он попытался поднять настроение жены и ее гостей. Но его шутки и этот нарочитый простецкий язык, который так непринужденно звучал в компании коммерсантов, здесь резал ухо. Он скоро понял это и поторопился уйти.
Елена не выдержала и сказала Татьяне Андреевне:
— На меня не сердитесь, я никак не могу понять, почему вы, такая умная, интеллигентная, интересная женщина могли выйти замуж за вашего мужа?
Лицо Татьяны Андреевны опечалилось:
— Мне предстояло вековать в дрянном Петро-Алек-сандровске с моими родителями в их затхлой обстановке. Волков был молод, умен, мне показалось, что я сумею перевоспитать его. Годы я посвятила ему в трущобах хивинского ханства. Из малограмотного казака он стал развитым человеком, но перевоспитать его мне не удалось. В нем есть хорошие черты, он понимает
причины социального неустройства нашего государства. Но он все время вращался среди коммерсантов— больших и малых акул, и научился ловко извлекать прибыль именно из социального неустройства ханства. Он настоящий конквистадор, умный, зоркий, беспощадный...
Татьяна Андреевна подошла к кровати и отдернула занавес.
— Я терпела все эти годы только ради него,— сказала она, показывая на большую фотографическую карточку, висевшую над изголовьем кровати.
С карточки спокойно смотрел молодой студент. У него было то же серьезное выражение лица, что и Татьяны Андреевны, те же высоко поднятые брови.
— У вас есть сын?— спросила с удивлением Елена.
— Да, у меня есть сын,— с гордостью сказала она.— Мой сын! Но он уж три года как не приезжал домой...
Прасковья Васильевна неприязненно следила за ростом дружбы Григория и Татьяны Андреевны. И однажды намекнула Волкову на опасность для его чести их близких отношений. Это озлило Волкова.
— Дура ты, Прасковья, про кого бы говорила, а то про Татьяну! Я радовался бы этому, да разве она такая, как ты?!
Прасковья Васильевна обиделась:
— Что я, хуже или дурнее ее, что ли?
— Конечно, и хуже, и дурнее,— раздраженно сказал Волков.— Умная была бы — не говорила. А Татьяна Андреевна бабз умная, она из меня человека сдела-ла, да только сама свихнулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98