Кто эти дети? Это покинутые отцом и матерью, убежавшие из родительского дома, изгнанные из-под пустынного крова, бегущие своими маленькими ножками по пути порока и мошенничества. В Нью-Йорке детьми торгуют как всем остальным. Их заставляют работать, они продают газеты, чистят сапоги, бегают в качестве посыльных...
Специальные люди подбирают этих бродяг на улицах и уводят к себе вечером, чтоб иметь их под рукой. Они бросают им по куску хлеба, немного солонины и гонят на водопой к ручью, как стадо баранов...
Вот уже все малютки на ногах. Им было нелегко это сделать, потому что в эти зимние ночи холод сковывает и тела, и волю.Дверь открыта.Они выходят под надзором вожаков. Те подгоняют отстающих хлесткими ударами по чему придется.
Они выходят на улицу, меся ногами густую грязь, и выстраиваются в два ряда вдоль стены. Выходит хозяин. Это сытый детина с размашистой походкой, с красным лицом. Его зовут мистер Спондж
(губка). Действительно ли это его имя, или это намек на количество потребляемых им напитков, не имеет значения.Он бросает довольный взгляд на свою армию.
Мистеру Спонджу предстоит произнести речь.Он откашливается, выплевывает черную слюну и говорит:
— Эй вы, чертенята! Сегодня хороший день! Есть новости! Нужно будет выть крепко и без устали! Если дело пойдет хорошо, получите супу!
Затем, отпуская своих солдат жестом, достойным генерала из оперы, он восклицает:
— Ну проваливайте ко всем чертям, и как можно скорее!
Раздается громкий крик. Мальчишки чувствуют себя свободными, они могут бежать, скакать, как им вздумается. Они направляются к типографии. Они стараются превзойти друг друга не из любви к труду, а по врожденному детскому инстинкту, который всякую тяжелую работу превращает в игру.
Нужно посмотреть на них, когда они приходят за газетами! Они толпятся, толкаются, лезут на спины друг другу, яростно отшвыривают слабых...
Каждому хочется опередить другого в получении первых номеров.Затем, нагрузившись газетами, они разбегаются по всему городу.
И уже через несколько минут они терзают уши прохожих и удивляют эхо, которое не может отвечать им в унисон, крича своими тонкими голосами!
— Важная новость! Купите! Несостоятельность Тиллин-геста! Смерть банкрота! Сто миллионов долларов долгу! Купите! Два цента! Важная новость! Тиллингест — вор! Купите! Купите!
В это время Трип и Мои философски курили свои трубки у стойки заведения па Брод-стрит.Вдруг один из юных разносчиков распахнул настежь дверь кабака и закричал во все горло свое рекламное объявление. Трип вздрогнул.
— Что? — спросил он.
— Что такое? — проворчал Моп.
В следующее мгновение Трип выбежал на улицу и вырвал из рук продавца номер «Нью-Йорк—Геральд», бросив ему вместо денег расхожую фразу:
— Ты будешь считать это за мной!
Затем он вернулся к стойке и, конечно, для улучшения зрения, влил в себя стакан виски. Далее он дрожащей рукой разложил перед собой огромный лист газеты, пробежал по столбцам пальцем и, наконец, испустил громкий вопль.
— Чтоб тебя черт повесил! — отреагировал Моп. — Что ты там нашел?
— Смотри, читай, животное!
Моп взял в руки «Геральд» и посмотрел на ту колонку, где остановился черный ноготь его почтенного компаньона.
— Ах! — воскликнул он.
— Ну, что?
— Черт возьми!
— Мы разорены!
— Полный провал!
— Все к черту!
И они посмотрели друг на друга глазами, полными отчаяния.Трип первый пришел в себя,
— Что бы это значило? Позавчера вечером прелестная девушка...
— Ангел, — кивнул Моп.
— Приезжает за нашим другом Бамом...
— И увозит его...
— Да...
— В дом Тиллингеста, банкира, богача, денежного мешка...
— Проходит тридцать шесть часов...
— Мы готовимся идти к Баму с поздравительным визитом...
— И вдруг узнаем, что Тиллингест разорен!
— Мало того, умер!
— Следовательно, наш визит уже ни к чему...
— И значит, нам остается лишь сожалеть, что бедный Бам так опрометчиво поступил...
Наступает тягостное молчание.
— Итак, — начал опять Моп, — еще одна ветка сломалась... Что делать?
— Во-первых... Где Бам?
— Это правда... Что, если с ним сыграли злую шутку?
Снова молчание.
— Знаешь, — сказал Мои, — у меня возникла мысль...
— Говори...
— Пойдем в «Старый Флаг». Может быть, Догги знает что-нибудь...
И, взяв Трипа под руку, Мои тащит его к «Старому Флагу», Они идут быстро, обдумывая по дороге различные версии. Лишь только они распахнули дверь «Старого Флага», как Догги закричал:
— Хороши ребята, нечего сказать! Почему вас не видно с субботы? Вы бежали как воры, да вы и есть таковые!
— Извините, — шепчет Трип, — дела... Догги смотрит па них исподлобья.
— Ну, вы все-таки пришли... Значит, есть совесть... Вы хорошо сделали, что пришли... У меня есть для вас письмо.
— Для нас?!
— Да, его принес вчера вечером лакей, очень хорошо одетый, и просил меня непременно передать вам это письмо до двенадцати часов.
— Теперь восемь... Мы еще не опоздали.
Догги держит письмо своими жирными пальцами и помахивает им. Примерно так дразнят куском сахара дворняжку.
— Распечатай, — говорит Трип, передавая письмо Мопу. Тот почтительно распечатывает. Что-то выпадает из конверта.
— Это еще что? — восклицает Догги.
— Банковый билет!!!
Все трое нагибаются, чтоб поднять его п так сильно стукаются головами, что отскакивают в разные стороны. Трип первый приходит в себя.
— Двадцать долларов!
— Отлично!
— Теперь читай письмо... Трип громко читает:
«Дорогие друзья, я нужен вам, а вы нужны мне. Приходите в двенадцать часов в отель «Манхэттен», в холл. Подождите меня. Так как ваша одежда не совсем прилична, то посылаю вам немного денег, чтобы вы могли сменить
гардероб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61