— Ну, как он на вас действует? — резко спросила она.— Видеть тебя — значит хотеть тебя, а хотеть тебя — значит хотеть тобой обладать.— Обладать! — в ужасе повторила она.— Да, — кивнул я. — Каждый мужчина хочет безраздельно владеть своей женщиной Он хочет, чтобы она подчинялась ему безоговорочно. Он хочет иметь над ней абсолютную, непререкаемую власть. Вообще мужчины делятся на тех, кто следует своей природе, и тех, кто ей не следует. Первые всегда веселы и жизнерадостны, они живут долго. Вторые — несчастны и подвержены всевозможным болезням. По статистике они живут значительно меньше.— Мужчины хотят, чтобы женщины были свободны! — заявила Велла.— Иногда мужчины не прочь предоставить женщинам кое-какую свободу, — ответил я. — Чтобы потом получить больше удовольствия. Не сомневаюсь, тебе приходилось сталкиваться с хозяевами, которые позволяли рабыням высказывать свое мнение. В такие моменты она действительно может говорить все, что думает. Но она всегда знает, что это свободомыслие прекратится по первому требованию мужчины. Это наполняет ее радостью, женщина наслаждается властью мужчины. Он дарит ей то, о чем она всегда втайне мечтала, — возможность раствориться в личности сильного и волевого человека.— На Земле провозглашено равноправие! — выкрикнула она.— Земля имеет сложную и запутанную политическую историю, — сказал я. — Через сотни лет современные концепции приведут к невиданным последствиям, от которых их авторы пришли бы в неописуемый ужас. На Земле людям удалось построить чудовищную ловушку, в которую они сами же угодили. Возможно, им удастся расшатать ее прутья. А может, они тихо умрут в ими же созданной клетке.Велла молчала.— Ты почувствовала, — спросил я, — что на Горе женщины гораздо счастливее, чем на Земле?— Нет, — сказала она. — Нет. Нет!— На колени! — приказал я. Она опустилась на колени.— Кого на Горе ты считаешь самыми счастливыми женщинами? — спросил я.— Большинство счастливых женщин на Горе — простые рабыни, — ответила Велла.— Мужчина генетически предрасположен к господству, — сказал я. — Это не вызывает сомнения ни у кого, кто в состоянии сформулировать свое' мнение по данному вопросу. Иногда отрицать эту истину выгодно, но это уже предмет для другого разговора.— Я не сомневаюсь в том, что мужчины генетически предрасположены к господству, — сказала Велла. — Но они должны контролировать эту предрасположенность.— Прикажи человеку не дышать, прикажи сердцу не биться, — сказал я, — прикажи мужчине не быть самим собой.Велла растерянно посмотрела на меня.— Я нарисовал тебе реальную ситуацию, — сказал я. — Невозможно отрицать, что мужчина предрасположен к господству. Представляется ли тебе возможным, чтобы эти качества получили развитие только у него?Она стояла передо мной на коленях и молчала.— Не кажется ли тебе, что эволюционное развитие мужчин и женщин шло параллельно?— Нет, — сказала Велла. — Не кажется.— Природа учила мужчину повелевать. Она же давала уроки тем, кто должен ему подчиняться.Велла сердито посмотрела на меня.— Каких мужчин предпочитают женщины, сильных или слабых?— Сильных, — сказала она.— Почему это так? — спросил я. Она молчала, опустив голову.— Послушай, Тэрл, — сказала она наконец, — что делать, если я тоже испытываю эти низменные потребности? Что делать, если сердцем я стремлюсь подчиняться мужчине?— Здоровое общество, — ответил я, — сумело бы удовлетворить твои потребности.Она взглянула на меня.— Надеюсь, ты знакома с отношениями между хозяином и рабыней на Горе? — спросил я.— Еще как, — огрызнулась Велла.— Наиболее полная и завершенная картина женской подчиненности имеет место при женском рабстве. Именно здесь достигается полная зависимость женщины от капризов и милосердия мужчины. — Я посмотрел на девушку. — Красотка Велла, — улыбнулся я, — видеть тебя означает хотеть тебя, а хотеть тебя означает хотеть владеть тобой, полностью, безраздельно, до конца.— Это так низко, — расплакалась она. — Это похоть, недостойная и непристойная страсть.Крики раздавались совсем рядом, за дверью.— Нет! — крикнула она вдруг, вскочила на ноги и попыталась бежать.Я схватил ее за руки и швырнул на пол, после чего крепко привязал остатком ремня кисти ее рук к лодыжкам. Конец ремня я завязал таким образом, чтобы она не смогла до него дотянуться.Я посмотрел на Веллу. Она валялась на полу, связанная, едва прикрытая грязной жирной тряпкой. Она была невыразимо привлекательна. Рабыня с трудом села и посмотрела на себя в зеркало. Стягивающий ее руки и ноги ремень не позволял ей дотянуться до висящей на цепи лампы.— Освободи меня! — заплакала Велла. — Освободи меня!Я проверил узлы. Ремни держали надежно.Из коридора доносился звон ятаганов.— Я никогда не стану свободной? — спросила она. Высоко на левом бедре девушки я разглядел изображение четырех рогов боска. Я ощупал клеймо. Она дернулась.— Меня клеймил камчак, — сказала она.Придется клеймить заново, подумал я.— Для чего ты меня связал? — спросила она.Я захватил длинную прядь ее черных волос, примерно полтора дюйма толщиной, и завязал ее в узел на щеке.— Рабский узел, — прошептала она.— Теперь все будут знать, что тебя уже взяли, — пояснил я.— Взяли?Я поднялся на ноги. Она каталась по полу, стараясь освободиться. Я направился к дверям.— Тэрл! — позвала Велла.Я обернулся.— Я люблю тебя!— Ты непревзойденная актриса, — бросил я.— Нет! — крикнула она. — Это правда!— Меня не интересует, правда это или нет, — сказал я.Велла смотрела на меня полными слез глазами. На правой щеке болтался завязанный мной узел.— Тебе в самом деле все равно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117