Наверно, все дело в крестоформе, этом божественном чуде…
Вандрисс зашептал ему на ухо:
— Должны…, поговорить… — Слова давались курьеру с громадным трудом.
— Через пятнадцать минут начнется совещание, на которое прибудут капитаны двух других кораблей. Вас перенесут на кресло и…
— Не надо. — Вандрисс покачал головой. — Послание…, только для вас.
— Хорошо.
— Выражение лица де Сойи осталось прежним. — Вы не хотите подождать, пока…
Вандрисс снова качнул головой. Кожа у него на лице топорщилась, словно из-под нее выпирали мускулы.
— Сейчас… — Де Сойя молча ждал продолжения. — Вы должны…, взять звездолет-«архангел»… Компьютер знает, куда лететь…
Значит, и мне придется умереть, подумал де Сойя Господи, ну почему меня не миновала чаша сия?
— Что мне сказать остальным? — спросил он.
— Ничего. Передайте командование кораблем…, старшему офицеру…, а «Волхвами» будет командовать капитан Буле…У нее другие задачи…
— Могу я узнать, какие именно? — Де Сойя с громадным трудом сохранял спокойствие. Всего лишь тридцать секунд назад весь смысл его жизни заключался в том, чтобы одержать победу и сохранить в целости «Бальтазар» и весь отряд, а теперь…
— Нет, — прошептал Вандрисс. — Эти приказы…, вас не касаются. — Священник был бледен и явно изнемогал от напряжения. Де Сойя вдруг осознал, что находит удовольствие в мучениях ближнего, и вознес про себя молитву о прощении.
— Итак, — произнес он, — я должен покинуть свой корабль. Могу я взять личные вещи? — Он имел в виду фарфоровую статуэтку, которую незадолго до своей смерти на Возрождении-Вектор ему подарила сестра. Хрупкая вещица, которую при ускорениях помещали в стазис, сопровождала капитана на протяжении всех лет, какие он провел в космосе.
— Нет. Отправляйтесь немедленно.
— От чьего лица вы мне приказываете? — справился де Сойя.
— От лица Его Святейшества Папы Римского Юлия Четырнадцатого. — Лицо курьера исказила гримаса боли. — Приказ имеет приоритет «омега», который перекрывает все распоряжения Ордена и Генерального Штаба. Понимаете, капитан де Сойя?…
— Понимаю. — Де Сойя почтительно наклонил голову.
* * *
Названия у звездолета класса «архангел» не было. Факельщики никогда не казались де Сойе прекрасными — похожи на бутылочные тыквы, мостик и боевая палуба кажутся крохотными рядом с огромным двигателем Хоукинга и сферой ускорителя, однако по сравнению с авизо они выглядели верхом совершенства. Тот представлял собой нагромождение асимметричных сфер и додекаэдров, между которыми вились бесчисленные кабели, тянувшиеся от двигателя Хоукинга; подо всем этим была погребена крохотная пассажирская каюта.
Капитан вкратце объяснил Хирну, Буле и Стоун, что его срочно вызывают по делам, и передал командование над «Бальтазаром» и отрядом бывшим подчиненным, которые никак не могли прийти в себя от изумления, а затем переправился на одноместном боте на авизо. Он запрещал себе оглядываться, но перед тем как бот пришвартовался к «архангелу», все же не выдержал и бросил прощальный взгляд на «Бальтазар», из-за корпуса которого, будто из-за горизонта некоей чудесной планеты, вставало солнце.
На мостике авизо обнаружились панель управления и тактический процессор. Размерами мостик напоминал каюту де Сойи на «Бальтазаре», разве что на факельщике отсутствовали все эти кабели, приборы и два амортизационных кресла. По соседству с мостиком располагалась каютка, служившая одновременно штурманской и платяным шкафом.
Де Сойе сразу бросилось в глаза, что амортизационные кресла резко отличаются от обычных. Стальные, начисто лишенные обивки конструкции в форме человеческого тела больше напоминали столы в прозекторской, нежели кресла. По ребру кресел бежала кромка — для того, чтобы жидкость не сливалась на пол; во время ускорения силовое поле наверняка поддерживается только У кресел, дабы то, что в начале полета составляло тело человека, не разлетелось по каюте в краткий период невесомости. Де Сойя заметил раструбы, по которым, очевидно, подавалась вода или специальный раствор — чем там моют стальные кресла?
— Ускорение через две минуты, — произнес металлический голос. — Пристегнитесь.
Ни тебе «здравствуйте», подумалось де Сойе, ни даже «пожалуйста».
— Корабль? — позвал он. Разумеется, на корабле Ордена не могло быть настоящего Иск-Ина — как не могло их быть на всей подвластной Ордену территории, — однако де Сойе вдруг показалось, что Ватикан сделал исключение для авизо.
— До начального ускорения одна минута тридцать секунд, — сообщил металлический голос. Де Сойя понял, что расспрашивать бортовой компьютер бесполезно, и поторопился занять одно из кресел и пристегнуться ремнями — широкими, толстыми. Интересно, зачем они здесь? Для красоты? Неужели мало силового поля?
— Тридцать секунд. Примите к сведению, что переход в состояние С-плюс смертелен для человека.
— Спасибо, — поблагодарил Федерико де Сойя. Сердце бешено колотилось, этот стук громом отдавался в ушах. На панели управления замигали огоньки. Поскольку возможности пилотировать корабль у него не было, де Сойя не обратил на них внимания.
— Пятнадцать секунд. Предлагаю помолиться.
— Пошел в задницу! — Де Сойя молился с той самой секунды, когда покинул отца Вандрисса. Сейчас он добавил к своим мольбам еще одну — попросил простить за сквернословие.
— Пять секунд. Конец связи. Благослови вас Бог, воскресните во имя Христово.
— Аминь, — произнес де Сойя и закрыл глаза. В тот же миг заработал двигатель.
Глава 8
Вечер в Эндимионе наступил рано. Я наблюдал за тем, как сгущаются над городом осенние сумерки, из окна той комнаты, где пришел в себя днем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28