Когда мы виделись в последний раз, она величала себя Энеей. — Старик прищурясь поглядел на меня. — Имена чрезвычайно важны, постарайся это понять. Если бы Рауль Эндимион не получил фамилию по городу, который, в свою очередь, позаимствовал имя из древней поэмы, вполне возможно, он не привлек бы моего внимания и сейчас был бы мертв. Твоей плотью кормились бы кольчатые черви Великого Южного моря. Усвоил?
— Нет.
Старик покачал головой:
— Ничего страшного. На чем я остановился?
— Когда вы в последний раз виделись с девочкой, ее звали Энея.
— Правильно. — Старик снова прикрыл глаза. — Она была не то чтобы привлекательной, однако в ней чувствовалось нечто особенное. Это ощущал всякий, кого сводила с Энеей жизнь. Не испорченная, не избалованная, несмотря на чехарду с именами, а просто другая. — Он улыбнулся, обнажив розовые десны. — Скажи, Рауль Эндимион, ты встречал не таких, как все?
— Нет, — ответил я, лишь Слегка погрешив против истины. Не таким, как все, был этот старик, но я знал, что он спрашивает о другом.
— Мать Кейт, то бишь Энеи, знала, что она особенная. По правде сказать, Ламия Брон знала о том еще до рождения ребенка… — Старик неожиданно замолчал, открыл глаза и уставился на меня. — Тебе знакома эта часть «Песней»?
— Да. Кибрид предсказал, что женщина по имени Ламия родит ребенка, а ребенок впоследствии станет Той-Кто-Учит.
— Дурацкое прозвище! — На мгновение мне показалось, что старик готов сплюнуть от отвращения. — Когда мы с Энеей общались, никто ее так не называл на была ребенком необычайно талантливым и своевольным, но не более того. Всякие «особенности» присутствовали только в потенциале. Но потом… — Его лаза будто подернулись поволокой. Похоже, он потерял нить разговора. Я терпеливо ждал. — Но потом умерла Ламия Брон, — произнес старик несколько минут спустя неожиданно окрепшим голосом. — А Энея исчезла. Я официально считался ее опекуном, поскольку ей было всего двенадцать, однако она исчезла без моего разрешения. Исчезла без следа, и больше я о ней не слышал.
В рассказе вновь возникла пауза, словно старик был не человеком, а машиной, которую время от времени требовалось заводить заново.
— На чем я остановился? — спросил он.
— На том, что Энея исчезла без следа.
— Точно. Весточек от нее я не получал, однако мне известно, куда она отправилась и где появится снова. К Гробницам Времени нынче не подобраться, их стерегут войска Ордена, но помнишь ли ты названия и предназначение Гробниц?
Я фыркнул, вспомнив, как натаскивала меня бабушка. Помнится, она казалась мне древней старухой. Но по сравнению с этой уродливой карикатурой на человеческое существо она выглядела сущим младенцем.
— Кажется, помню. Там был Сфинкс, Нефритовая Гробница, Обелиск, Хрустальный Монолит, где погребен солдат…
— Полковник Федман Кассад, — пробормотал старик. — Продолжай.
— Три Пещерных Гробницы…
— Из которых только третья ведет в лабиринты на других мирах, — снова перебил старик. — Орден перекрыл туда всякий доступ. Продолжай.
— Больше я ничего не помню… А, еще Дворец Шрайка!
— Верно, — усмехнулся старик. — Мы не должны забывать ни про Дворец, ни про нашего доброго приятеля Шрайка.
Все?
— По-моему, да.
— Дочь Ламии Брон исчезла, войдя в одну из Гробниц. Догадаешься, в какую именно?
— Нет. — Вообще-то я догадывался, но решил не хвастаться сообразительностью.
— Спустя семь дней после смерти Ламии Брон девочка написала записку, глубокой ночью пробралась в Сфинкса и исчезла. Помнишь, куда ведет Сфинкс?
— В «Песнях» говорится, что с помощью Сфинкса Сол Вайнтрауб и его дочь перенеслись в далекое будущее.
— Правильно, — прошептал реликт на «летающей кровати». — До того как Орден захапал Долину Гробниц Времени и закрыл Сфинкса, им воспользовались Сол, Рахиль и некоторые другие. В былые дни многие пытались найти дорожку в будущее, однако Сфинкс словно выбирал, кому разрешить, а кому нет…
— Девочку он пропустил, — заметил я.
Старик фыркнул: очевидно, это разумелось само собой и не требовало иных комментариев. — Рауль Эндимион, — прохрипел он, — догадываешься ли ты, что я собираюсь тебе поручить?
— Нет, — ответил я. Впрочем, у меня уже возникли определенные подозрения.
— Я хочу, чтобы ты нашел Энею. Нашел, защитил от Ордена, сопровождал до тех пор, пока она не повзрослеет и не станет той, кем должна стать, а затем передал ей послание. Я хочу, чтобы ты сказал ей: «Дядюшка Мартин умирает, и если хочешь застать его в живых, возвращайся домой».
Я постарался скрыть свое изумление. Честно говоря, я и сам сообразил, что передо мной поэт Мартин Силен, знаменитый автор знаменитых «Песней». Но как ему удалось пережить чистки, которые проводил на Гиперионе Орден, как он поселился в этих развалинах? Хотя существуют вещи, которых лучше не знать.
— То есть я должен отправиться на север, на Экву, пробиться в Долину Гробниц Времени, которую охраняют несколько тысяч солдат Ордена, пробраться в Сфинкса, надеясь, что он меня примет… Затем махнуть следом за девчонкой в будущее, поболтаться там десяток-другой лет, после чего сообщить, что вы ждете ее в гости?
Установилась тишина, которую нарушало только гудение, исходившее от многочисленных приборов. Машины, так сказать, дышали.
— Верно, да не совсем, — изрек поэт. Я ждал. — Она не то чтобы отправилась в далекое будущее… По крайней мере сейчас оно уже не далекое. Войдя в Сфинкса двести семьдесят четыре стандартных года назад, Энея совершила короткий прыжок протяженностью ровно в двести шестьдесят два гиперионских года.
— Откуда вы это знаете? — справился я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28