..
- Кричите "Гаврас"! - приказал трибун. Пусть и враги и друзья знают,
что помощь близка!
- Гаврас! - заревели в один голос легионеры и потянулись за спину,
чтобы снять копья, вытащили мечи из ножен.
Лошадь императора заржала и поднялась на дыбы, вырвав узду из рук
Глабрио, но Алипия удержалась в седле. На лошади она научилась ездить, еще
когда была дочерью обычного провинциального дворянина. Хотя испуганного
жеребца могли усмирить только несколько человек, принцесса легко
развернула его и помчалась во главе римской колонны.
- Назад! Вернитесь назад! - позвал ее Марк. Она отказалась, и тогда
он велел полудюжине солдат удержать ее лошадь и не дать ей возможности
оказаться в опасной близости к сражению. Они выполняли его приказание, не
обращая внимания на протесты.
Утопающая в только что зацветших вишневых деревьях, личная резиденция
Императора была создана для тишины и покоя. Но сейчас двери ее были широко
распахнуты, и на ступенях в луже крови лежал мертвый часовой.
- Окружить здание! - приказал Марк.
Манипулы рассыпались, обтекая дворец со всех сторон. Несмотря на
спешку, Скаурус боялся, что пришел на помощь слишком поздно. Но из-за
двери доносился шум схватки.
- Спасение! - крикнул он. - Спасение, а не месть!
- Гаврас! Гаврас! - воодушевленные, кричали за его спиной легионеры.
Выскочивший из распахнутых дверей лучник торопливо выпустил в римлян
стрелу. Солдат, бежавший рядом со Скаурусом, схватился за лицо и ничком
рухнул на землю, но у трибуна не было времени смотреть, кого поразила
вражеская стрела. Лучник, не успев выпустить вторую стрелу, отбросил в
сторону лук и вытащил саблю. Вероятно, он знал, что это бесполезно, - на
него набросилась сотня солдат. Тем не менее он прижался к стене,
хладнокровно ожидая их приближения. На секунду трибун поразился его
мужеству, но потом их клинки встретились, и он действовал уже чисто
автоматически: колющий удар, отбитая атака врага, удар сверху, сбоку,
снова отбитая атака - и колющий резкий удар. Марк почувствовал, как острие
вонзилось в плоть, и повернул меч, чтобы быть уверенным в том, что враг
его мертв. Противник Марка застонал и медленно осел на ступени. Римляне
хлынули в зал, и их подбитые гвоздями калига застучали по мозаичным
плитам.
Свет, струившийся сквозь алебастровые потолочные панели, был бледным
и спокойным, совсем не подходящим для кровавой битвы. На полу громоздились
трупы часовых и слуг вперемешку с телами их убийц. Красная мозаика пола
была залита еще более яркой кровью людей. Кровью были забрызганы
драгоценные картины, портреты и бюсты императоров, забытых временем. Марк
увидел Мизизиоса, скорчившегося на полу там, где застала его смерть. В
руке у евнуха был меч, а на голове красовался странной формы шлем - добыча
одного из видессианских походов столетней давности. Шлем Мизизиос успел
надеть, но это не спасло его. Сильный удар сабли раскроил ему живот и
развалил тело почти пополам.
Крики ярости и стук топоров о забаррикадированную дверь указали
легионерам направление атаки. Они свернули в коридор и лицом к липу
столкнулись с отрядом убийц. В узких коридорах численное превосходство не
давало им большого преимущества: солдаты стеной ломили вперед и падали
один за другим под ударами мечей и топоров.
Бандитами командовал крепкого сложения человек лет сорока. Одет он
был в кожаную куртку, солдатские штаны и видавшую виды кольчугу; в правой
руке он держал горящий факел.
- Твои ослы прибыли слишком поздно, Гаврас! Мы поджарим тебя, как
шашлык, прежде чем они успеют нам помешать! - крикнул он Туризину через
дверь.
- Ну уж нет! - заорал Зеприн Красный, дравшийся в первых рядах
легионеров. Он все еще не мог простить себе гибели Маврикиоса Гавраса и не
желал, чтобы смерть второго Императора легла еще одним пятном на его
совесть. Могучий халога с яростью обрушил свой гигантский топор на
бандита. Удар был не слишком точным - не хватало места. Отточенное лезвие
плашмя легло на живот противника и не рассекло кольчугу, но сила удара
была столь велика, что спасти негодяя не смогли бы никакие доспехи. Он
перегнулся пополам, будто наткнувшись на форштевень корабля, горящий факел
выпал из его рук на пол и потух.
Прорычав ругательство, один из запертых в ловушке бандитов прыгнул на
Зеприна, топор которого переломился от удара у рукояти. Халога остался
безоружным, но не хотел и не мог отступать. Он нагнулся, уклоняясь от
яростного удара сабли, затем стремительно распрямился и, схватив врага
обеими руками, с силой ударил его о свою закованную в доспехи грудь. Мышцы
буграми вздулись на плечах Зеприна при этом могучем рывке, пальцы
противника беспомощно царапали его спину. Скаурус услышал, как треснули
кости - так громко, что перекрыли на миг шум боя. Халога отбросил
безжизненное тело в сторону. В ту же минуту Виридовикс взмахнул мечом и
голова еще одного врага скатилась на пол.
Трибун почувствовал, что боевой дух негодяев начал иссякать. Быстрое
и коварное убийство - это одно, а драться с этими берсерками - совсем
другое.
Римляне тоже не стояли без дела. Они усилили натиск, короткие гладии
наносили удар за ударом. "Гаврас!" - кричали они, тесня врагов все дальше
по коридору. Забаррикадированная дверь распахнулась, и Туризин Гаврас с
четырьмя уцелевшими стражниками бросился на врагов с тыла, крича:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141