Они вышли из лагеря и скрылись в
темноте, разговаривая о незначительных вещах и тщетно пытаясь всем своим
видом убедить легионеров, что встретились совершенно случайно и ничего
серьезного обсуждать не намерены. За пределами слышимости часовых Скаурус
отбросил камуфляж и в двух словах объяснил, что произошло.
Друзья долго молчали, обдумывая услышанное. Марк проделал эту работу
по дороге в римский лагерь.
- Если вы хотите знать мое мнение, то я скажу "нет". Я ничего не имею
против намдалени, они храбрые парни и хорошие собутыльники, но я не
собираюсь провести остаток своих дней среди варваров, - первым нарушил
тишину Гай Филипп.
У старшего центуриона в большей мере было развито чувство
превосходства, которое римляне испытывали ко всем другим народам, за
исключением, пожалуй, эллинов. В этом мире стандартом, на который
равнялись все остальные страны, был Видессос, и центурион почитал себя
неотделимым от Империи, забывая, однако, при этом, что сами имперцы
считали его таким же варваром, как и намдалени.
Горгидас отлично понимал это, но его выбор был таким же:
- Я покинул Элладу и променял ее на Рим много лет назад, потому что
знал - моя родина уходит в прошлое, а Рим движется вперед. Неужели я
изменю этому принципу сейчас? Думаю, нет. Здесь мое место, и здесь я
останусь жить. Я хотел бы научиться тут очень многому, тому, чего народ
Княжества. еще не знает.
Что касается Виридовикса и Глабрио, то они ответили не так быстро.
- М-да, ты задал нам нелегкий выбор, милый Скаурус, да к тому же двое
из нас против, - сказал кельт. - Я всегда легче лажу с намдалени, чем с
этими скользкими заносчивыми имперцами. Никогда не знаешь, что у них в
голове, и, боюсь, в один прекрасный день я могу обнаружить у себя между
ребер кинжал наемного бандита только потому, что буду одет не по моде.
Пожалуй, я за островитян.
Остался Квинт Глабрио, и судя по выражению страдания, появившемуся на
его лице, выбор ему сделать было труднее всех.
- Я тоже иду в Намдален, - сказал он наконец.
Горгидас судорожно втянул ноздрями воздух. Лицо Глабрио стало еще
более несчастным, и он продолжал:
- Я делаю это только ради земли. Я пошел на службу в легион только
потому, что это давало мне единственную надежду когда-нибудь получить
землю. Это шанс стать самим собой, а не батрачить всю жизнь за гроши на
хозяина. Без земли у тебя нет ничего, земля - это главное.
- Земля сделает тебя еще большим рабом, чем хозяин, - возразил Гай
Филипп. - Я присоединился к орлам, чтобы не умереть с голоду на несчастном
клочке, где я родился. И ты _х_о_ч_е_ш_ь_ ходить за задницей быка от
рассвета до заката, парень? Ты, должно быть, спятил.
Но Глабрио упрямо качнул головой: земля была его мечтой - и мечта эта
оказалась более сильной, чем нить, соединяющая его с Горгидасом. Грек в
эту минуту был похож на солдата, который силится скрыть боль, причиняемую
ему раной. Он ни словом не возразил своему товарищу, хотя глаза у него и
сделались умоляющими. И снова Марк восхитился греком, подумав о его
страхах и сомнениях, о том, как они повлияют на принятое им решение.
Центурионы были слишком дисциплинированны, а Горгидас слишком вежлив,
чтобы задать явно напрашивающийся вопрос, но Виридовикс спросил, как
всегда, прямо:
- А что же собираешься делать ты, дорогой друг?
Скаурус надеялся, что в ответах его друзей будет какое-то единодушие,
но они оказались такими же противоречивыми, как и его душа. Он долго
молчал, чувствуя, что склоняется то на одну, то на другую сторону, и
наконец сказал:
- После того как штурм закончился неудачей, я не думаю, что у Гавраса
есть реальная возможность захватить город, а без столицы он проиграет
войну с Ортайясом. Скорее всего, я отправляюсь в Намдален. Под властью
Сфранцезов Империя рухнет. Но я в любом случае не буду им служить. Даже
казды, по-моему, лучше, потому что не прячут своего лица под маской.
Приняв такое решение, трибун был далеко не уверен в своей правоте и
потом, заканчивая свою речь, сказал:
- Я не буду никому приказывать. Пусть каждый решает этот вопрос сам.
Гай, мой друг, мой учитель, я знаю, что ты будешь поступать честно и
по-человечески с теми солдатами, которые последуют за тобой.
Они крепко обнялись, и Марк поразился, увидев слезы на глазах
ветерана.
- Мужчина поступает так, как считает нужным, - сказал Гай Филипп. -
Много лет назад, когда я был совсем молодым, я воевал на стороне Мария, в
то время как мой ближайший друг сражался за Суллу. Пока длилась
гражданская война, я готов был убить его, если бы смог. Но спустя
несколько лет после окончания войны мы случайно встретились в таверне и,
как прежде, пили вино до упаду. Пусть так будет и у нас с тобой
когда-нибудь.
- Пусть будет так, - шепнул Марк, чувствуя слезы на своем лице.
Виридовикс тоже обнял Гая Филиппа:
- Пусть меня съедят вороны, если я не буду скучать без тебя,
толстокожий суслик!
- Мне тоже будет не хватать тебя, большой дикарь!
Привыкшие держать все чувства при себе, Горгидас и Квинт Глабрио
обменялись взглядами, тяжело вздохнули, но не сказали ни слова.
- Нет смысла говорить о нашем решении солдатам, иначе весь лагерь
загудит, как потревоженный улей, - решил Марк. - Утром, после завтрака,
они все узнают. Это хорошее время для раздумий, пусть они делают свой
выбор, а мы до тех пор помолчим.
Все четверо согласно кивнули.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141