– Да, но Киров-сахиб забыл кое-что. – Салим опять улыбнулся. – Кроме всего прочего, мне обещали пулемет с двадцатью тысячами патронов.
– Хм, да, но наше командование считает, что это было бы слишком большим искушением для рашидов, – заявил Киров.
Улыбка Салима мгновенно улетучилась с его лица.
– Но вы это твердо обещали.
Его люди тут же почувствовали недоброе и подняли винтовки. Киров снова щелкнул пальцами, и пулемет выплюнул очередь, раздробившую стену хижины чуть выше головы Салима. Когда эхо выстрелов стихло, Киров сказал:
– Со всей серьезностью советую вам взять золото.
К Салиму вернулась улыбка, он развел руками.
– Само собой разумеется. Дружба – это все. Не стоит рисковать ею из-за глупого недоразумения.
Он вынул ключ из кошеля на поясе и открыл висячий замок на колодке Левина. Затем подошел к Виллерсу.
– Иногда аллах все-таки смотрит на землю и наказывает живых, – пробормотал он.
– Так написано в Коране? – спросил Виллерс, высвобождая давно затекшие руки.
Салим пожал плечами. Выражение его глаз было каким-то странным.
– Если и нет, то это подразумевается...
Двое солдат вскочили по приказу прапорщика, встали слева и справа от Левина и Виллерса, повели их к «крейсеру» и усадили рядом с собой. Мотор зарычал, Киров отдал честь Салиму.
– Приятно было иметь с вами дело! – крикнул он.
– Взаимно, Киров-сахиб!
«Крейсер пустыни» удалялся, окруженный облаком пыли. Когда он переваливал через гребень первого бархана, Виллерс оглянулся и увидел, что старый рашид все еще стоит на месте и глядит им вслед, а его люди отступили назад. Вокруг них словно сгущалась какая-то необычная тишина, полная непонятной угрозы. Однако в этот момент «крейсер» перевалил через гребень, и деревня Бир аль Гафани скрылась из виду.
В сравнении с предыдущим местом заключения бетонная камера в конце административного здания в Фасари являла собой явное улучшение «жилищных условий»: оштукатуренные стены, сухой туалет, две узкие железные кровати с матрацами и одеялами. На пути сюда Виллерс насчитал шесть таких камер с тяжелыми дверьми и глазками, возле которых по трое охранников несли постоянную службу.
Теперь он стоял у зарешеченного окна и смотрел на летное поле. Оно оказалось отнюдь не столь большим; три ангара и единственная газовая взлетно-посадочная полоса. Перед ангарами крылом к крылу отдыхали пять МИГов. В сумерках они казались неподвижно замершими доисторическими чудовищами. Немного поодаль виднелись два вертолета МИ-8, транспортный самолет, военные грузовики и другие автомобили.
– Похоже, здесь никто не заботится о безопасности, – пробормотал Виллерс.
Левин кивнул.
– А в этом и нужды нет. Во-первых, здесь территория дружественного государства, во-вторых, кругом пустыня. Такую цель даже ваши сасовцы навряд ли бы взяли без больших проблем.
Загремел засов, и в камеру вошел молодой сержант в сопровождении араба с ведром и двумя эмалированными кружками.
– Кофе, – объявил сержант.
– А когда нас будут кормить? – спросил Виллерс.
– В девять.
Он кивнул арабу, чтобы тот уходил, последовал за ним и закрыл дверь. Кофе оказался на удивление хорошим и очень горячим.
– Так, значит, они используют арабский персонал? – удивился Виллерс.
– Только на кухне и других подсобных работах. Но я думаю, их набирают не среди бедуинов, а привозят из Хауфа.
– Что же теперь с нами будет?
– Ну, завтра четверг, прилетит самолет с продуктами и запчастями. На нем нас, наверное, отправят в Аден, – со знанием дела пояснил Левин.
– А потом в Москву?
Ответа на свой риторический вопрос Виллерс, конечно, не получил. С таким же успехом он мог задать его бетонным стенам, стальным дверям и решеткам на окнах. Они оба легли на свои кровати.
– Вся моя жизнь была сплошным разочарованием, – задумчиво сказал старик. – Когда я был в Англии, нас возили в Оксфорд. – Он зевнул. – С тех пор я всю жизнь мечтаю о том, чтобы однажды вернуться туда.
– Ах, Оксфорд, Оксфорд... – мечтательно произнес Виллерс. – Удивительный городок.
– Вы его хорошо знаете?
– Там училась моя жена. После Сорбонны. В колледже Святого Гуго. Она наполовину француженка.
Левин приподнялся на локте.
– Удивительно... Извините, но вы не похожи на женатого человека.
– А я и не женат, – откликнулся Виллерс. – Больше не женат. Несколько месяцев назад мы развелись.
– Сочувствую вам.
– Не стоит. Как вы уже сказали, жизнь – сплошное разочарование. У каждого к ней свои требования, и именно это затрудняет отношения между людьми, особенно между мужчиной и женщиной. Пусть феминистки говорят что угодно, однако разница между нами есть.
– Мне кажется, вы ее все еще любите.
– Без сомнения, – ответил Виллерс. – Потому что любить проще. Куда тяжелее жить вместе.
– Ну и почему же это произошло?
– Во всем виновата моя профессия. Борнео, Оман, Ирландия. Я побывал даже во Вьетнаме. Вот уж где мы были совершенно не к месту. И однажды она мне сказала: «Хорошо ты умеешь делать только одно: убивать людей!» А потом настал день, когда она уже не могла этого выдержать.
Левин молча откинулся назад, а Виллерс, подложив руки под голову, уставился в потолок и отдался мыслям, которые не хотели его покидать и с наступлением ночи.
Он проснулся сразу, услышав шаги и голоса в коридоре. Свет в камере на ночь не выключили. Виллерс бросил быстрый взгляд на свои часы «Ролекс», которые почему-то не отняли при обыске, и заметил, что Левин заворочался на своей кровати.
– Что там за суета? – спросил он.
Виллерс встал и подошел к окну. Месяц взошел на звездном небе, пустыня светилась каким-то зловещим светом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75