Боль от кнута все еще пульсировала в ноге, но сле
зы уже высохли. Детству, даже такому, как выпало Рогману, не свойственно уг
рюмое постоянство обид, и через пару минут он уже с интересом и некоторой
долей наивной зависти наблюдал за своими сводными братьями, которые с ры
чанием отскакивали прочь от плюющегося во все стороны шерстобрюха.
Над его головой ровно сияли секции низкого потолка. Кое-где среди светящ
ихся сегментов виднелись решетчатые квадраты, в которых гнездился таин
ственный мрак. Мальчик иногда пытался вообразить, что же там, за ними, но н
а это у него не хватало фантазии. Что он видел в своей короткой жизни, кром
е нескольких полей да короткого тоннеля, что соединял между собой участк
и Плодородной Равнины и дом Эргавса, в котором жила большая половина общ
инных сенталов со своими семьями? Да ничего. Дом представлял собой длинн
ую глубокую нишу, которая вдавалась в стену Мира. Внутреннее пространств
о походило на грязный, запутанный лабиринт многоярусных клетушек, в кото
рых проживало около сотни волосатых, низколобых крестьян. Другой такой ж
е дом находился неподалеку, ровно через один тоннель, и там под охраной на
дсмотрщиков обитали рабы Ч клонги. Все они являлись такими же сенталами
, как и свободные члены общины, а угодили в рабство по разным причинам: кто
за какой-то проступок, а кто и по праву рождения Ч дети клонгов навечно ос
тавались клонгами, тут уж ничего не попишешь.
Рогман тоже считался рабом, хоть и жил в доме Управляющего Полями.
Сейчас, сидя поодаль от шумно пожирающего угощение шерстобрюха, он уже н
е всхлипывал. Боль приходит и уходит, ее Рогман научился терпеть. Скоро он
вырастет, его мускулы окрепнут, и тогда что-нибудь изменится в жизни Ч в э
том мальчик убедил себя сам. Возможно, он станет этнамом Ч ведь он своими
глазами видел, что похож на таинственных Хозяев Жизни. Только вот голубо
й подшерсток на теле у него не растет да зубы не такие острые, как у них... Но
это ничего... Вот повзрослеет, и все будет не так...
Рогман в своих детских мечтах искренне верил в грядущие перемены.
Этнамы, утверждавшие, будто их предки свергли Богов с Сияющего Престола,
не утруждали себя работой. Они являлись Хозяевами Жизни и всячески подче
ркивали это в отношении сенталов, которые и обеспечивали своим рабским т
рудом на полях ту самую «жизнь»...
Естественно, Младший Народ от постоянных тягот существования не станов
ился более приветливым, и частенько раздражение крестьян, измученных тр
удом на соевых полях, выливалось на Рогмана, чье неясное происхождение и
явная физическая беззащитность позволяли пинать безродного клонга с п
олным осознанием того, что ниже этого безволосого крысеныша разве что гр
язь под ногами...
Иногда его осыпали насмешками, а зачастую просто жестоко и угрюмо били, в
ымещая таким образом скопившееся за день раздражение...
... Окончательно погрузиться в мрачные размышления ему не дал лающий выкр
ик надсмотрщика. Шерстобрюх доел и теперь сам тянулся к пашне Ч он хоть и
был туп, но все же сумел усвоить, что на той стороне поля его обязательно ж
дет новая порция тоннельной слизи.
Рогман встал, обреченно направляясь к оживившейся стайке волосатых све
рстников, которые уже размещались на бревне.

* * *

Шло время.
Рогман не знал, что такое безысходность. Не имея ничего иного, он просто жи
л, как жили другие рабы, да, впрочем, и свободные сенталы тоже, Ч от работы к
побоям, от скудной пищи к тревожному сну, и снова к тяжелой, изнуряющей ра
боте на полях. Дни казались серыми, унылыми, похожими друг на друга близне
цами-шерстобрюхами, медленно ползущими мимо в неведомую даль, но все реж
е кривились его губы и дрожал подбородок. От непосильного труда и непрек
ращающейся возни со своими сверстниками мускулы мальчика окаменели, ко
жа стала грубой, а глаза слишком уж серьезными.
Он научился многим вещам. Прежде всего не бояться боли, отвечать ударом н
а удар и насмешкой на насмешку. Те из сверстников, что раньше походя спихи
вали его с бревна, прямо в пыль, под раздраженный удар хлыста тащившегося
вслед за слизнем надсмотрщика, теперь не всегда решались задеть безволо
сого раба-приемыша, особенно если не наблюдалось численного перевеса со
стороны насмешников.
Первым это заметил Эргавс.
Неудивительно, что Управляющий Полями следил за судьбой своего выкормы
ша. Под приплюснутым черепом старого сентала, чью поредевшую шерсть уже
побила первая проседь, умещалось чуть больше мозгов, чем у работавших на
полях сородичей, иначе он бы не занимал столь значительный пост. К тому же
он был единственным, кто знал правду о рождении Рогмана.
Мысли Эргавса, когда он наблюдал за тем, как растет исторгнутый Алтарем к
рысеныш, превращаясь в стройного, мускулистого, поджарого юношу с необыч
ной формой черепа, роднящей его с этнамами, но абсолютно голым, безволосы
м телом, носили вполне практический характер. В них не было ничего от мист
ики. Рогман казался ему намного смышленее других соплеменников, и, когда
наступил очередной сбор урожая, старый Управляющий внезапно освободил
его от полевых работ, поставив Рогмана считать мешки и сопровождать их в
городские склады.
Так, в свои неполные пятнадцать лет безродный клонг впервые покинул поля
и попал в Город.
Для него это оказалось шоком.

* * *

На всю оставшуюся жизнь он запомнил тот момент, когда вместе с Управляющ
им впервые переступил порог огромного зала, всю площадь которого занима
ли невысокие, сложенные из различных подручных материалов дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13