— А мы уже закончили. — Без лишних вопросов он снова протянул руку к блоку и перелил содержимое одной из оставшихся банок себе в брюхо. — Теперь они займутся другим вариантом — удобрением почвы. Похоже, хотят устроить тут сады Семирамиды.Он всосал в себя пиво с такой силой, что затрещало донышко банки. Я покачал головой.— Ну и горазд ты сосать! — восхищенно сказал я. Поняв, что я имею в виду, он посмотрел на половину блока у меня в руке. От его алчного взгляда я почувствовал неприятное давление в мочевом пузыре. — Где у вас тут туалет? — спросил я.— Вон там… — Он кивнул в сторону барака, из которого перед этим вышел.Я воспользовался туалетом, а заодно и представившейся минутой для размышлений. Возбуждение спало. Слова «хамелеона» о сокровище не могли быть ничем иным, кроме как банальным ироничным замечанием в адрес неудачной инвестиции. Я вышел из барака. Бородач бросил очередную пустую банку и ловко пнул ее на лету.— А шеф? — спросил я.— Три дня назад уехал докладывать. Мне это по фигу. — Он пожал плечами. — Заберу бабки, договорюсь, чтобы кто-нибудь меня заменил, и сваливаю. — Он снова сунул лапу под комбинезон. — Мне и дома с супругой проблем хватает, — тихо закончил он, словно жена могла подойти и подслушать.— И всю эту территорию вам пришлось проверить? — недоверчиво сказал я, описав пальцем круг над головой.— Угу! Всю целиком. Полторы тысячи килоквадратов. Мы… — он снова понизил голос, — за две недели управляемся. Но бабки взяли как за два месяца.— Ясное дело, — согласился я. — Если можно кого-то нагреть, то почему бы и нет…— Дурак ты! — небрежно бросил он. — Трое людей из фирмы все время у нас над душой стоят. Никто не пытается их обмануть, да и зачем? Достаточно того, что мы в точности исполняем заказ. Может, хватило бы и трех дней, мне плевать. Но… — Он открыл банку и выпил пиво в два глотка. Я начал опасаться, что он бросит мне вызов. — Я их понимаю: если они хотят здесь что-то выращивать, то не могут позволить себе ошибиться.— А те из фирмы… Они еще здесь?— Уехали с шефом. Может, встретишься с ними, если они сюда еще вернутся. Белая «клифтерия» с хвостом койота на заднем бампере.Он повернулся и пошел обратно к бараку, забрав последние четыре пива, но у самого входа в домик полез под комбинезон и бросил что-то за спину. Я не стал ждать, пока это что-то долетит до меня. Вскочив в «трафальгар», я громко выругался, но мне это никогда не помогало, не помогло и сегодня. Прежде чем комбинезон успел снова потемнеть, а бородач — исчезнуть в дверях, я высунул голову в окно и крикнул:— А овраг?Он обернулся и некоторое время смотрел на меня, словно надеясь, что я достану еще один блок пива, но, видя, что я неподвижно торчу в окне, бросил:— Засыплют. Они жалеют, что таких больше нет. Надо же им куда-то свалить весь мусор и камни, прежде чем насыпать гумус.Он вошел в тень. Комбинезон молниеносно потемнел, и бородач за полсекунды исчез, словно его сдуло. Несколько мгновений я еще видел его голову, затем дверь заскрежетала, словно в ее механизм попал гравий, и, словно занавес, отрезала нас друг от друга. * * * Прошло полчаса, прежде чем я оказался у края оврага, из которого вышли и в котором исчезли грабители. Стоя на краю обрыва, я видел восемь бетонных столбов, размещенных парами по обе стороны впадины. Именно на этих столбах была установлена крыша, под которой злоумышленники могли спокойно готовиться к операции и столь же спокойно ее завершить. Если не считать этих столбов, остова какого-то автомобиля и двух старых кострищ, дно оврага было пустым и мертвым. Впрочем, вся эта территория выглядела мрачной и угрюмой. Пустыня, нормальная здоровая пустыня, обладает собственным лицом — жизнь не особо себя афиширует, но в той или иной форме существует. Здесь же серость и монотонность царили повсюду, словно в азиатском районе нищеты или в заброшенном разваливающемся доме. Длительная прогулка по этим местам могла лишить желания жить, во всяком случае на меня она действовала угнетающе. Наверняка свою роль играло и мое настроение вместе с предчувствием неудачи, все сильнее заявлявшим о себе. Я сел и закурил.Я вспомнил беседы с Ником и Дугом и то, насколько старательно все мы трое избегали разговоров о шансах попасть именно в тот период, когда злоумышленник, преднамеренно или случайно, обнародует факт обладания коллекцией. Мы делали вид, что верим в свое везение, и, возможно, пытались убедить судьбу, чтобы она направила ход событий именно в ту сторону, в какую было нужно нам. Во всяком случае, мы последовательно придерживались теории, что самым трудным будет попасть в будущее, а затем все будет уже просто, не сложнее, чем прокатиться по Четвертой автостраде. Я сгреб кучку гравия и начал кидать вниз, целясь в останки автомобиля. О метких попаданиях свидетельствовал звон металла, каждый второй или третий раз. Казалось, весь мир был настроен против меня. Я швырнул целую горсть камешков. Часть из них попала в погнутое, проржавевшее железо.Я мог бы поискать Оуэна Йитса образца 2074 года или такого же Саркисяна. А что будет, если нас уже нет в живых? На эту тему я размышлял уже несколько тысяч раз, и каждый раз мой разум реагировал одинаково: шевелились волосы на затылке и в мгновение ока пересыхало в горле. Стоп, подумал я, а может быть… Нынешний Оуэн Йитс должен знать, что именно сейчас я сижу, погруженный в мрачные мысли. Он должен как-то мне помочь, подсказать, придать уверенность в себе. Ведь хватило бы, горько думал я, преисполненный ненависти к самому себе, чтобы он позвонил в отель и, пусть даже анонимно, дал мне надежду.— Я свинья, — громко сказал я, но легче мне от этого отнюдь не стало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69